Властелин суда - [37]

Ветви можжевеловых деревьев и тсуги покачиваются над головой — верный знак того, что поднимается ветер, как часто бывает в сумерки в это время года, и порывы его относят звуки. Ни Лу, ни Арнольд и не подумали выбежать ему навстречу.

Вот тебе и лучший друг человека! Стоит появиться бабе, и эти твари напрочь забывают о службе — прямо дезертиры какие-то. Уж, наверно, бродят по пятам за Алекс Харт и не сводят с нее преданных глаз, как влюбленные подростки! Трудно их винить.

Женщины, которых он приводил в дом, обычно пахли виски «Джим Бим» и «Мальборо», а наутро исчезали. Большинство из них влекло к нему лишь любопытство. На острове он оставался диковинкой, и не только из-за черноты и мускулистости: бытовало представление, что такой крупный сильный мужчина и в любви будет по-ослиному упрям и ненасытен. Когда Дженкинс поселился на острове, местное общество было сплоченнее братства ирландских монахов. Моментально поползли слухи — какой-то черный купил ферму Уилкокса. Возможно, и из-за этих слухов Дженкинс вел жизнь замкнутую, и слухи обрели очертания самые фантастические. Во время его редких вылазок в городок большинство жителей его сторонились, хотя кое-кто из местных парней, хлопнув для храбрости стаканчик-другой, под влиянием выпитого следовал за ним по пятам — так охотник преследует оленя, за которого обещана награда. Когда мог, Дженкинс старался улизнуть, если же это оказывалось невозможным, старался побыстрее закончить разговор и отделаться от них. Это еще больше подогревало слухи. Его оставили в покое — эдакое упрямое своенравное животное.

Отправляясь в городок, он принял душ и облачился в черные джинсы, такую же куртку, фланелевую рубашку на пуговицах и ковбойские сапожки — единственная пара обуви, которая оказалась невыпачканной. Он даже разыскал флакончик с остатками жидкости после бритья.

Толкнув дверь подошвой сапожка, он шагнул в кухню и уронил один из пакетов. Фрукты покатились по полу, не встречая препятствий — рассада исчезла. С прилавка тоже все было убрано, банки составлены в уголок; клубника и ежевика, видимо, находились теперь в холодильнике. Лосось, которого он накануне поймал в заливе, был выпотрошен и покоился на блюде, начиненный овощами с его огорода.

Он поставил на прилавок второй пакет, сбросил на пол мешок с собачьей едой и направился в гостиную.

— Ни к чему было ездить в магазин!

Она расчистила стол, накрыла его белой скатертью и теперь сервировала, располагая тарелки и серебряные вилки и ножи вокруг миски зеленого салата с помидорами. Дрова в камине уютно потрескивали, распространяя аромат свежей кленовой древесины. Книги были поставлены на полки, картины аккуратно распределены по комнате. За час она сделала больше для уюта его обиталища, чем сумел сделать он за тридцать лет!

— Простите. Я тут прибрала немного. Похозяйничала. Наверное, не надо было. — Она стояла, проверяя его реакцию.

Не найдя, что сказать, он протянул ей бутылку каберне.

— Не знал, что будет рыба.

Она поставила бутылку на стол рядом с миской.

— Все такое свежее. А помидоры просто гигантского размера! У вас, должно быть, есть какой-то секрет.

— В сельском хозяйстве секретами не делятся, — сказал он, несколько оправившись.

— По-моему, это просто волшебство!

— Разве только волшебники умеют выращивать крупные помидоры?

Она улыбнулась, и лицо ее осветилось, как у ребенка при виде фейерверка на 4 июля. Дженкинс вернулся в кухню, оперся на краешек кафельного прилавка.

— Простите. Дом — не мой, так что незачем было тут хозяйничать, — послышалось у него за спиной. Она стояла в дверях.

Он обернулся, и на него пахнуло ее дыханием — теплым и сладким, как карамель. Он попятился, уперся в прилавок и, сделав неловкий поворот, склонился к собачьим мискам, словно так и намеревался сделать.

— Наверное, пора собак покормить.

Она прислонилась к дверному косяку, чуть склонив голову набок.

— У вас, наверное, полно секретов.

— Если не лезешь ко всем и каждому с подробностями своей биографии, это еще не значит, Алекс, что у тебя много секретов.

— Я имела в виду помидоры.

Он опустил мешок.

— Ах, ну да!

— Но если уж сообщать подробности вашей биографии, то информационно-поисковая служба была бы им весьма рада.

— Вы собираетесь это сделать?

— Я говорю о возможностях.

Взяв собачьи миски, он хотел проскользнуть мимо нее, но дверной проем был узким, а она не попыталась посторониться. Огонь камина отбрасывал отблеск на ее щеку — так озаряет закатное солнце поле колосящейся пшеницы на Среднем Западе. Он приметил волну волос, изящно окаймлявшую овал ее лица и свободно ниспадавшую на плечи. Он ошибся. Она не была такой же красивой, как ее мать. Она была красивее. Заигрывала ли она с ним? Все это было так давно, что теперь он не мог понять. Женщины в барах обычно хватали его за ширинку. Еще не успев поставить на место стакан, они вцеплялись в него, словно он был спасательным кругом. В искусстве ухаживания, обольщения он не практиковался уже много лет, и вот...

И она была дочерью Роберта Харта, долговязой девчонкой, разъезжавшей на велосипеде возле дома.

— Мне надо насыпать еды Лу и Арнольду.