Властелин рек - [92]
Архип, кутаясь в вотол, поднял осунувшееся, высохшее лицо свое навстречу солнцу, чуя смолистое дыхание леса. Весна! Все оживало вокруг, но Архип не ощущал той же тяги к жизни. Просто ему до сих пор надлежало зачем-то существовать в этом мире. Кто знает, надолго ли…
А опасность по-прежнему поджидала казаков всюду. Струги их несколько раз обстреливались с берегов из засад, но мужики громом пищалей прогоняли перепуганных туземцев обратно в глушь тайги.
Сходя на берег, казаки входили в селения Хантов, оружием принуждая их к присяге государю. На капищах они видели чудные пляски обвешанных бусами шаманов, слышали их зловещие песни, затем врывались на мольбища, выстрелами в воздух заставляли всех разбежаться. Пока казаки рыскали по капищу в поисках наживы, Архип с пищалью наперевес осматривал вросших в землю деревянных идолов, обвешанных различными украшениями. Жертвенные камни у их подножий почернели от крови, заливавшей их долгие годы. Архип пристально, с неприязненным любопытством глядел в черные, страшные глаза древних истуканов, высокомерно и грозно взирающих в вечность…
От местных прознали, что мансийский князь Самар решил разбить казацкий отряд и уже собирает воинов со всей округи. Схватили «языка», для верности приложились ему в ухо несколько раз. Связанный по рукам, он лежал на дне струга, пухлогубый, со спутанными длинными волосами. С сочувствием Архип смотрел в его дикие узкие глаза, безразлично, как мертвые, глядящие в пустоту.
Покорившийся судьбе, он привел казаков к городищу князя Самара. И укрепление это было отнюдь не таким плачевным, какие казаки видели прежде. Холм, на коем расположилось городище, был ощетинен деревянными кольями и походил на огромного ежа. Крепкие бревенчатые стены венчали круглые башни без кровель. Глядя на городище, казаки обомлели. Такое будет взять отнюдь непросто, да и от отряда осталась лишь половина бойцов.
— Еще не поздно повернуть назад, — шепнул Асташка Никите Пану. Но у того уже воинственно загорелись глаза — спесь не позволяла вернуться в Искер без победы.
— Будем брать! — жестко отверг он. — Готовьтесь, ребятки!
Пленного мансийца Пан без колебаний велел убить. Архип видел лишь, как тут же к пленнику двинулся один из казаков вынимая на ходу саблю. Когда клинок занесся над головой туземца, Архип отвернулся — до того на душе было мерзко!
Вскоре казаки увидели, как из городища выходит толпа воинов во главе с сухим высоким стариком в бухарском шлеме, к верху которого был прицеплен пышный волчий хвост. Воины, с копьями наперевес и большими луками за спинами, обступали его на почтительном отдалении.
— Видать, это и есть князь Самар, — доложили дозорные Никите Пану, и у атамана тотчас хищно воспылали глаза.
— Стоит под городом, значит? — вопросил он.
— Выставил воинов, ждет нас…
— Гордый, не стал за стенами прятаться! — хмыкнул, сложив на груди руки, Асташка.
— Сегодня же ночью нападем. Снаряди стрелков как следует, — приказал Пан, цепляя к поясу саблю.
Лагерь мансийцев был тускло освещен двумя кострами. Неприступный острог на вершине холма позади них от огненных искр зловеще мерцал в темноте. Воины с копьями, недвижные, как кровожадные идолы, плотной стеной окружали лагерь.
Казаки, приникнув к земле, словно к единственной своей спасительнице, медленно ползли к светящемуся в темноте лагерю, осторожно таща за собой пищали. Все в темных одеждах, дабы во тьме их было не разглядеть. Приподняв выпачканное грязью лицо от земли, Архип поглядел по сторонам. Да, как и условились, казаки подбирались к лагерю полукругом, постепенно окружая его. Архип уже весь взмок от натуги и страха — ежели случайно нашуметь, погибнут все — мансийцев было куда больше, чем казаков…
…Он замешкался, вздрогнул, когда по левую сторону, вспыхнув, из темноты ударили выстрелы пищалей. Поднявшись на колено, Архип прицелился и выстрелил. Плотный строй воинов, окружавших лагерь, сломался — кто-то рухнул на землю, кто-то припал на колено, снимая лук с плеча. Лежа на земле. Архип перезаряжал пищаль. По разные стороны вразнобой били и били выстрелы, вопили мансийские воины. Когда он вновь привстал, чтобы выстрелить, совсем рядом с тугим свистом пролетела стрела. Поодаль из казаков кто-то закричал от боли.
Когда он приподнялся снова, чтобы выстрелить еще раз, то увидел, что казаки бросились в атаку. Рыжебородый плешивый казак, пробежав немного, остановился резко, словно уперся в невидимую преграду, и рухнул лицом в траву, пораженный сразу двумя стрелами. Встав на колено, Архип вновь прицелился. Стрела, дрожа оперением, вонзилась в землю возле его ноги. Он целился в мансийского воина, что встретил налетевшего на него казака ударом копья в живот. Мансиец так яростно выдернул из чрева противника свое копье, что Архип видел, как из распоротого брюха убитого вывалился клубок блестящих внутренностей. Архип выстрелил, и воин, мотнув головой назад, опрокинулся на спину.
Битва уже кипела — казаки всей гурьбой с оголенными саблями обрушились на лагерь. На одного казака было по двое, а то и по трое мансийцев. Никита Пан на ходу уклонился от встречного удара копья и, развернувшись на месте, срубил атаковавшего его воина. Удар другого отбил саблей и, схватив его за древко копья, потянул на себя и пронзил его клинком насквозь. Казака подле него свалила с ног попавшая ему в голову стрела. Никита Пан развалил саблей еще одного стоявшего к нему боком воина, но отбить удар другого не успел — коротким уколом мансиец погрузил жало своего копья ему в горло. Пан застыл, открыв рот и выпучив глаза, словно раздавленный. Другой мансиец, подбежав, ткнул его в спину ножом и отпрыгнул в сторону, в круговерть сражения.
Семидесятые годы XVI века. Бесконечная Ливонская война выжимает из Русского государства последние соки, но государь Иоанн Васильевич все еще грезит о создании империи «от моря до моря». Все меняется в один миг, когда вражескую Речь Посполитую возглавляет талантливый военачальник Стефан Баторий, расчетливо истребляющий русское воинство в кровавых сражениях, а любимый старший сын царя оказывается в центре заговора против собственного отца. Под угрозой жизнь Иоанна, но главное — судьба созданной им державы, которая вскоре может обратиться в пепел…
Первая половина XVI века. В Москве подрастает сын великого князя Василия III – Иоанн. Но с кого будущему правителю брать пример? Москва, считающая себя Третьим Римом, больше похожа на Вавилон, где предательство, убийство и прелюбодеяние не в новинку. Боярство уподобилось зверям, грызущимся меж собою, но что поделать, если на зверей опирается государев трон. Ещё в малолетстве Иоанн слышал от няньки: «Чтобы тебя боялись, Ванюша, нужно быть сильным», и он понял: великая сила нужна, чтобы переменить устоявшийся порядок, когда «на боярах держится вся власть».
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.