Властелин рек - [12]
— Это еще не все, — добавил Иоанн. — Есть сокровищница в Соловецком монастыре, есть в Вологодском каменном дворце. Я собирал все это, дабы ежели враги наши сумеют одолеть нас, я сумел увезти и спрятать вас… Тебя и Федора… Последних наследников Калиты… Вы — будущее державы…
Иоанн прошел к креслу, установленному на возвышении среди гор рухляди. Он перекрестился на висевшую в углу икону и тяжело опустился в уготовленное ему место.
— Возьми ту скамью, принеси сюда, — указав в угол посохом, велел Иоанн. Царевич послушно исполнил приказ. Садясь напротив отца, Иван ощутил волнение, которое он всячески пытался скрыть. «Почему, отец, с годами ты стал порождать во мне только страх?»
Давно они, родитель и сын, не оставались наедине! Ибо по долгу их пожизненной службы обречены они быть окруженными свитой и толпой придворных, чужими, по сути, людьми, надлежало присутствовать на бесконечных приемах, переговорах, многолюдных пирах, собраниях.
Иоанн внимательно вглядывался в лик совсем уже взрослого сына, находил в нем до боли знакомые черты. Глаза Насти… Она словно оживала во взгляде больших карих глаз Ивана, и сейчас государь глядел в его лицо и, кажется, впервые за долгое время улыбался. И царевич с удивлением наблюдал, как старое, искаженное вечным гневом и болью лицо отца словно наполняется светом, уходит чернота подглазий, исчезают глубокие борозды морщин и гневные складки лба — будто старая ссохшаяся восковая маска сошла с его вмиг помолодевшего лица. И с трепетом Иван подумал о том, что отец простил его за причастность к тому давнему заговору Умного-Колычева, что они могут наконец говорить и оставаться с глазу на глаз, как подобает сыну и родителю, и возродилось то давнее теплое чувство, что они все же семья и были ею всегда И казалось, будто над ними незримо возникла тень покойной Анастасии, наверняка с небес взирающей с болью на любимого Иоанна и на долгожданного сына, коего рожала так тяжело и так долго…
— Вижу, Маша тебе не по нраву? — начал разговор Иоанн, продолжая едва заметно улыбаться.
Иван разом помрачнел, но не оробел и сказал, отведя взор:
— Коли ты решил жениться на ней, что я могу сказать против твоей воли?
— Говори же, — мягко велел Иоанн.
Царевич поднял глаза. Глухая тишина сокровищницы (звуки города едва-едва доносились сюда) внушила уверенность — никто не подслушает.
— Вижу, что Нагие себя возомнили хозяевами твоего двора. Вижу, как тянут на службу свою родню, со временем все больше и больше набирая силу.
— Это ведаю, так было всегда, — кивнул Иоанн.
— А ежели она родит? — спросил царевич, словно выдавил из себя самое больное и ядовитое, и, закусив губу, испытующе глядел в очи отцу.
— Ежели Марья родит сына, то он получит удел, не более того. У него не будет никаких прав на русский престол! — откинувшись на резную спинку кресла, отвечал невозмутимо Иоанн. Видимо, он знал об опасениях сына и был готов к этому вопросу. Он лишь подтвердил очевидное — брак с Марией не одобрен Церковью и считается незаконным. Значит, все рожденные от этого брака дети так же будут считаться незаконными. Иван это понимал, но как начнут вести себя Нагие, когда отца не станет? Вся надежда на Захарьиных, они не оставят в беде!
— Разве я попрекнул тебя выбором невесты? — В голосе Иоанна начала зарождаться присущая ему жесткость. Царевич сначала опешил, затем почувствовал, как внутри него, подогреваемая старой и долгой обидой, поднимается горячая волна гнева.
— Чем и она вызвала твое осуждение? — вопросил он сквозь зубы. — Разве мало ты заставлял меня страдать?
— Всех твоих жен я отослал, ибо они не понесли от тебя! — повысил голос Иоанн. — У будущего государя должен быть наследник!
— Федор уже пять лет в браке с Ириной Годуновой! — с болью в голосе выкрикнул царевич и, вскочив, отпихнул прочь свою скамью. — Пять лет! Почему ты до сих пор не отослал ее, отец, почему?
— Федор — удельный князь! — отвечал Иоанн, повышая голос. — И он тоже никогда не получит твоего венца! Ибо, кроме того, что он слаб, он второй после тебя! А ежели у него не будет детей, то у твоих потомков не будет возможных врагов после!
Царевич застыл, чувствуя, что еще трясется от не исторгнутого гнева. Слова эти были ужасны, и во фразе этой реки пролитой крови в междоусобных войнах Рюриковичей, приведших когда-то едва ли не к гибели Руси. Борьба эта происходила и до недавнего времени. Казалось, появилась в этой полутемной сокровищнице еще одна тень — душа убиенного Владимира Старицкого…
— Годуновы окружили Федора, через Ирину управляют им, и это мне ведомо! — продолжал Иоанн. — Потому никогда, никогда не получит он вышней власти!
Он замолчал и молвил уже тихо:
— И ты не дозволяй Захарьиным управлять тобой!
Иван услышал то, чего не ожидал и боялся услышать, у него сперло дыхание.
— Однажды они немало совершили, дабы у власти оказаться. Кровь Лешки Адашева не на мне… На них! Видит Бог, не хотел я его смерти… А они поплатятся за все, поплатятся! Весь род их в ответе за то…
Он глядел поверх головы сына, и взгляд его был устремлен в ничто, откуда будто все приходили и приходили тени из прошлого, которые и без того часто тревожат государя по ночам, мешая спать и молиться. Для чего вы снова здесь? Что хотите сказать? Предостеречь? Поздно, самое страшное уже происходит сейчас — Россия, снедаемая врагами со всех сторон, уже у края пропасти…
Семидесятые годы XVI века. Бесконечная Ливонская война выжимает из Русского государства последние соки, но государь Иоанн Васильевич все еще грезит о создании империи «от моря до моря». Все меняется в один миг, когда вражескую Речь Посполитую возглавляет талантливый военачальник Стефан Баторий, расчетливо истребляющий русское воинство в кровавых сражениях, а любимый старший сын царя оказывается в центре заговора против собственного отца. Под угрозой жизнь Иоанна, но главное — судьба созданной им державы, которая вскоре может обратиться в пепел…
Первая половина XVI века. В Москве подрастает сын великого князя Василия III – Иоанн. Но с кого будущему правителю брать пример? Москва, считающая себя Третьим Римом, больше похожа на Вавилон, где предательство, убийство и прелюбодеяние не в новинку. Боярство уподобилось зверям, грызущимся меж собою, но что поделать, если на зверей опирается государев трон. Ещё в малолетстве Иоанн слышал от няньки: «Чтобы тебя боялись, Ванюша, нужно быть сильным», и он понял: великая сила нужна, чтобы переменить устоявшийся порядок, когда «на боярах держится вся власть».
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.