Властелин пустоты - [3]

— Зачем тебе понадобился «махер»?

Уве вызывающе шмыгнул носом.

— А что, нельзя? Тебе, как всегда, можно, а нам нет?

— Вам нельзя, — сказал Стефан. — А мне можно.

— Вот так, да? — Мальчишка повысил голос. — Думаешь, раз самый старший, так самый умный? Тебе пятьдесят три, а мне пятьдесят ровно — много разницы?

— Существует и другой счет, — сказал Стефан. — По этому счету тебе десять, а мне тринадцать с половиной. Надо еще объяснять? Может, малыша Джекоба предложишь назначить старшим? Ему скоро сорок один, цветущий возраст. Кстати, «много разницы» — так не говорят. Говорят — «большая разница». Не забывай.

— Питер старше тебя на две недели…

Стефан усмехнулся углом рта:

— С Питером половина из вас перемрет через полгода, а вторая половина будет пытаться украсть у него этот самый «махер». Нашли себе кумира. Я лучше других знаю корабль и лучше других понимаю, что нужно делать, чтобы выжить, — так кто должен управлять вами: я или твой Питер? Мне, по крайней мере, на вас не наплевать.

— Надоел ты мне, — с ожесточением сказал Уве. — Привел бить, так бей, чего тянешь?

Стефан прошелся по каюте, толчком ноги пододвинул к Уве стул:

— Садись. — Уве поколебался и сел на краешек.

— Ты мне напомни, я забыл, — медленно сказал Стефан, — когда-нибудь был случай, чтобы я бил кого-то?

— Ну… не бил. Только замахивался — думаешь, легче от того? На торф посылал. Бластером грозил…

— Это не одно и то же. Спрашиваю в последний раз: зачем тебе понадобился «махер»?

— Это не мне! — тонким голосом выкрикнул Уве. — Это на крышу! Дежурному!..

— Врешь, — холодно сказал Стефан. — Не дежурному. Сегодня дежурит Киро, а я вас всех наизусть знаю. Ради Киро ты бы не пошел воровать бластер. Ты бы ради Питера пошел. Он тебя надоумил?

— При чем здесь Питер? — с трудом, будто ворочая комок в горле, проговорил Уве. — Питер же не вернулся еще… Услал человека, теперь на него валишь? Ребята хотели узнать, правда ли последний заряд остался или еще есть. Тут всякое говорили… И Анджею выпало идти.

— Занятно. А он что же?

— А он заявил, что никуда не пойдет. У него, мол, такие правила, и вообще знать ему про «махер» неинтересно. Ребята собирались его побить, может, уже и побили, не знаю. Толку-то — бить его… А потом кинули жребий еще раз, и выпало идти мне.

— Ты и пошел?

— Угу. — Уве неожиданно всхлипнул.

— Ну, проверили бы вы «махер», — сказал Стефан, — а потом?

— Что — потом? — спросил Уве, не смотря в глаза.

— Я спрашиваю: что бы вы потом с ним делали? Надо думать, нашли бы применение?

— Не знаю… Ребята хотели проверить… Мы ничего такого не…

— Людвиг был с вами? — перебил Стефан.

Уве всхлипнул и покачал головой:

— Не скажу.

— Ясно, был. Про Илью с Дэйвом и не спрашиваю. А девчонки? Ронда была?

— Не скажу…

— Значит, была…

Уве вдруг расплакался — тихо и по-детски неудержимо, отвернувшись и часто шмыгая носом, чтобы не было слышно всхлипываний. Все-таки мы дети, подумал Стефан. Даже страшно становится, когда подумаешь, какие же мы еще дети. Мы разучились задавать детские вопросы. Но мы плачем, как дети. Наверно, поэтому мы плачем так редко.

— Ну-ну, — сказал Стефан. — Перестань.

Он подошел, обнял Уве за плечи — тот попытался вырваться. Стефан присел рядом.

— Ну хватит, хватит, — мягко сказал он. — Разве так можно? Тоже, нашел из-за чего… Перестань, я сказал. Ты думаешь, мне не трудно? Мне, если хочешь знать, труднее всех, а я ведь не хнычу. Ну ладно, малыш, с кем не бывает. Соберись, соберись, парень, разве так можно…

Плечи Уве вздрагивали. А вот этого он мне никогда не простит, вдруг с неожиданной ясностью понял Стефан. Никогда. Лучше бы я его побил. Теперь он притихнет и будет держаться в стороне из страха, что я расскажу всем, как он тут пускал сопли, какое-то время его можно будет даже использовать, но теперь всегда придется помнить о нем и не подставлять зря спину. Он мне враг. Теперь у меня появился еще один враг.

— Иди умойся, — сказал он, отстраняясь. — Завтра тебе на торф идти, дыхания не хватит, и толку от тебя не будет. Спать иди.

— Завтра не моя очередь, — возразил Уве, всхлипнув в последний раз. Потом его голос стал злым: — Вот так, да? На торф меня? За что?!

— Я передвинул очередь. Завтра должна быть Петра, а у нее день рождения. Поэтому будешь ты, Дэйв и Агнета. Это не наказание. Будет укороченный день, а вечером — праздник. Постарайся его не испортить.

Уве стер рукавом слезы. На впалых щеках остались темные полосы.

— Ладно… Что будет к празднику?

— Пирожные. Диего сказал, что постарается. По девяносто граммов.

— Мало.

— Сам хотел бы больше. Ну, ты иди, иди. Ночью спать надо.

Уве кивнул. Перед дверью он остановился, повернул к Стефану голову через плечо и спросил:

— От Питера ничего не было?

— С какой стати? — сказал Стефан. — Насчет связи — сам знаешь. Или у нас что-то накрылось, или у них. Донна копается.

— Я сам вчера копался, — сказал Уве. — Это не у нас. Это у них. Они еще позавчера должны были вернуться.

— Вернутся.

— Если нет, я тебе не завидую, — негромко проговорил Уве. — Чего там, все равно тебе донесут. Имей в виду, ребята так и говорили: если Питер не вернется, плохо тебе будет, Лоренц. И Маргарет плохо будет. Сами решим, как нам жить.