Властелин мургов - [11]

— Эрионд, — спросил он с любопытством, — а ты совсем не помнишь, где жил до того, как тебя нашел Зедар?

Молодой человек посмотрел в небо и задумался.

— В каком-то городе, думаю, — ответил он. — Помню вроде улицы. И лавки.

— А мать совсем не помнишь?

— Не помню. Не помню, чтобы мы долго жили на одном месте. Или среди одних и тех же людей. Бывало, подойду к двери, а люди меня впускают, дают поесть, переночевать.

Гарион вдруг почувствовал острый прилив симпатии к Эрионду. Ведь Эрионд был таким же — или еще больше — сиротой, как и сам Гарион.

— А ты помнишь тот день, когда тебя нашел Зедар? — спросил Гарион: Эрионд кивнул:

— Да, и довольно хорошо. День выдался облачный, теней не было, и я могу даже сказать, в какое время дня это произошло. Он встретился мне в узком переулке, и я помню боль в его глазах, словно перед этим с ним случилось что-то ужасное. — Эрионд вздохнул. — Бедный Зедар.

— Он никогда не разговаривал с тобой?

— Не очень часто, и обычно говорил, что имеет поручение1 для меня. Он время от времени разговаривал во сне. И я помню, как он часто произносил слово «учитель». Иногда он произносил его с безмерной любовью, а иногда — со страхом. Словно у него было два совершенно разных учителя.

— Так оно и было. Вначале он был одним из учеников Алдура, а потом его учителем стал Торак.

— А почему, как ты думаешь, он это сделал, Белгарион? Почему поменял учителей?

— Не знаю, Эрионд. Правда, не знаю.

Дарник сооружал костерок посреди поляны, а Полгара, что-то вполголоса напевая, расставляла рядом посуду. Гарион и Эрионд принялись ломать сучья для костра» и в это время вернулся Шелк. Спешившись, он сообщил:

— Оттуда так хорошо видно. Мы в десятке лиг от дороги на Мургос.

— А реку Малерину видно? — спросил Белгарат.

Шелк замотал головой.

— Саму реку не видно, но видно довольно широкую долину. Думаю, это и есть долина реки.

— Тогда это вполне близко. А как тебе местность до дороги?

— Там придется помучиться, — ответил Шелк. — Спуск достаточно крутой, а лес, кажется, частый.

— Надо побыстрее двигаться. До дороги дойдем, там дело пойдет повеселее.

— Есть еще одна проблема: с запада надвигается непогода, — с кислой миной сообщил Шелк.

Дарник поднял голову, принюхался к морозному воздуху и кивнул.

— Снег, — подтвердил он, — по запаху чувствую.

Шелк неодобрительно взглянул на него.

— А тебе обязательно надо было сказать это, Дарник? — укоризненно произнес он. Дарник непонимающе взглянул на драснийца. — Ты разве не знаешь, — продолжал тот, — что стоит о неприятностях заговорить, как они тут же случаются?

— Шелк, это все чепуха.

Маленький человечек презрительно усмехнулся.

— Сам знаю. Однако на деле так оно и бывает.

Завтрак, приготовленный Полгарой, состоял из хлеба, сушеных фруктов и ветчины — завтрак простой, но вполне сытный. Покончив с едой, они упаковались, загасили угли водой из ледяной речушки, сели на лошадей и поехали вниз по достаточно крутому склону, следуя вдоль речушки, с журчанием пробивавшей себе дорогу среди белоствольных деревьев.

Дарник ехал за немым Тофом, оба несколько поотстали от других.

— Скажи мне, Тоф, — решил на всякий случай спросить Дарник, глядя на речку и покрытые зеленью и льдом валуны, — ты когда-нибудь пробовал ловить рыбу?

Гигант застенчиво улыбнулся.

— А у меня тут есть в одном из мешков леска, крючки. Может, если выдастся свободная минутка… — Дарник смолк на полуслове.

Тоф улыбнулся еще шире.

Шелк привстал на стременах, вглядываясь вперед.

— Эта пурга не дальше получаса от нас, — предположил он.

Белгарат проворчал:

— Думаю, что если разразится пурга, то особо не разгонишься.

— Терпеть не могу снега, — мрачно сказал Шелк и поежился.

— Для драснийца это странно.

— А почему же, ты думаешь, я прежде всего и сбежал из этой Драснии?

Они продолжали спускаться. Прямо перед ними над землей нависли тяжелые тучи. Утреннее солнце вначале померкло, а затем и исчезло за краем снежных облаков, застилавших все большую часть голубого осеннего неба.

— Вот оно, началось, — весело произнес Эрионд, когда в воздухе затанцевали и закружились в порывах холодного ветра первые хлопья.

Шелк с кислой физиономией взглянул на юношу, поглубже надвинул на голову свой видавший виды головной убор и поплотнее закутался в старую накидку. Потом посмотрел на Белгарата.

— Ты ничем не мог бы помочь нам в такой ситуации, как-нибудь приостановить это дело?

— Ни к чему это.

— Иногда ты меня сильно разочаровываешь, Белгарат, — сказал Шелк, еще плотнее закутываясь в накидку.

Снегопад усилился, за снежной пеленой очертания деревьев сделались неразличимыми. Преодолев около мили, путники выехали из березовой рощи и оказались в бору, среди высоченных елей и пихт. Толстые громадные деревья лишали ветер силы, снег садился на раскидистые лапы, почти не долетая до земли, покрытой многолетней сухой хвоей. Белгарат отряхнул с себя снег и огляделся вокруг, выбирая дорогу.

— Опять заблудился? — тут же подал голос Шелк.

— Нет, не совсем. — Старик обернулся к Дарнику. — Скажи, как по-твоему, сколько нам еще спускаться, чтобы выйти из зоны снегов?

Дарник почесал подбородок.

— Трудновато с ходу сказать. — Он обернулся к Тофу. — А ты что думаешь, Тоф?