Властелин молний - [4]

«Дворник», поскрипывая, ритмично двигался по лобовому стеклу, очищая его от воды.

— Почти приехали, — сказал отец Аниты. — Думаю, скорее добрались бы пешком.

Сзади послышался автомобильный сигнал.

— Пробки и дождь. Типичное лондонское утро. Знаешь, просто не дождусь, когда меня переведут отсюда.

— В Венеции тоже идут дожди, — наконец подала голос Анита.

— Но там по крайней мере нет пробок, — улыбнулся её отец.

Потеряв терпение, он втиснулся между двумя машинами, отчего Аниту бросило на сиденье, а водитель машины, ехавшей сзади, возмущённо посигналил. Отец Аниты опустил стекло, высунув руку, жестом извинился и снова со скоростью пешехода двинулся дальше.

Стоявшие у аэропорта машины походили на животных, приведённых на заклание. Анита потянулась к отцу, чтобы поцеловать его, и переложила на колени небольшой багаж, с которым приехала в Лондон несколько дней назад. Посмотрела через стекло на мокрый, весь в лужах, асфальт и подумала, что вообще-то не так уж и огорчается, что уезжает отсюда.

Интересно, идёт ли дождь в Килморской бухте и удалось ли ребятам живыми и здоровыми добраться до Лондона. Если не встретит их в аэропорту, то как ни в чём не бывало сядет в самолёт и отправится в Венецию. И будет считать, что эти два дня, проведённые в Килморской бухте, в городе, которого нет на картах, просто приснились ей.

Как будто у неё не было с собой записной книжки Мориса Моро, иллюстратора, жившего сто лет назад в венецианском доме и любившего рисовать животных. Но записная книжка никуда не делась — лежала у неё во внутреннем кармане куртки. Небольшая, лёгкая книжечка страниц в двадцать, из которых последние четыре совершенно чистые. Нестор объяснил, что это путеводитель, который поможет добраться до Умирающего города. А ещё со страниц этой книжки какая-то женщина без имени попросила Аниту спасти её.

В каком смысле спасти, от чего, однако?

Анита вспомнила, как потеплели у неё пальцы, когда впервые прикоснулась к рамочке на странице шестнадцать и услышала прозвучавший в её сознании голос той женщины без имени.

— Это хорошая поездка, — сказал господин Блум, прервав размышления дочери.

— Конечно, папа. А ты не опоздай на работу.

Он усмехнулся:

— У меня целых три часа, чтобы вернуться в центр. Конечно, успею. Передай привет маме. И позвони, как только приедешь. Ладно?

Анита открыла дверцу машины, чувствуя себя совсем маленькой.

— Послушай, папа…

— Что?

Тысячи «нет» замелькали в голове девочки, подобно мигающим огням. Она не могла рассказать отцу, что собирается сделать. Не могла поведать о тропинке за дубом с рыболовными крючками в Килморской бухте. Не могла коротко и быстро объяснить, что разговаривала с людьми в детской книжке, а один хромой садовник поручил ей отправиться в несуществующую страну, скрытую где-то в горах Пиренеев. Не могла признаться, что она Путешественница-фантазёрка. Путешественница, которая действительно бывала в таких местах, которые другие люди могли только представить себе.

«Знаешь, папа, — могла бы она сказать ему, — нужны две вещи, чтобы попасть в воображаемое место: какой-нибудь предмет оттуда и путеводитель».

— Анита! — обратился к девочке отец.

Она посмотрела на него. Какой-нибудь предмет и путеводитель в Пиренеях. Сжала записную книжку в кармане куртки.

— Да, папа?

— Если вдруг…

— Если вдруг… что?

— Ничего. Ничего… Созвонимся.

Анита распахнула дверцу и побежала к зданию аэропорта, разбрызгивая лужи.

— Понимаешь теперь, почему символ этого города — зонт, а не финиковая пальма? — обратился белокурый к своему кудрявому брату, сидящему рядом с ним в машине, которую отделяли от господина Блума всего пять других машин.

Капли дождя стучали, подобно стрекоту пишущей машинки, по крыше роскошного «астон мартина» серии Ди-би-семь 1994 года выпуска, в котором ехали братья Ножницы.

Кудрявый покачал головой:

— К счастью. Нелегко было бы ходить, держа пальму над головой.

Брат с удивлением посмотрел на него. Яркий свет, лившийся из зала международных отправлений, освещал мокрый тротуар.

— Ты пошутил?

— Думаю, да, — ответил кудрявый, поворачиваясь к заднему сиденью за зонтом. — Твой захватить?

— Ты же знаешь, как я ненавижу зонты. А этот к тому же — устаревшая модель.

— Как хочешь. Тогда мокни. Девочка входит.

— Это ещё не значит, что стану мокнуть. Здесь нельзя парковаться, поэтому кто-то должен остаться в машине.

— Но почему в таком случае должен мокнуть я?

— Потому что я за рулём, дорогой мой. А теперь поспеши за девочкой, а то ещё убежит.

Подхваченная толпой, Анита крепко, словно спасательный круг, держала мобильник. Быстро просмотрев входящие сообщения, она отправила эсэмэску своему другу Томмазо в Венецию с новостями о том, что собирается делать.

В Венецию не вернусь. Летим во Францию, в Тулузу, искать Умирающий город. Придумай что-нибудь для мамы.

Она охотно отправила бы эсэмэску и Джейсону или Рику — «Где вы?» — но у мальчиков не было мобильников.

Анита нашла на табло свой рейс на Тулузу.

Регистрация у стойки № 15.

Она подошла к ней с бьющимся от волнения сердцем. Ей казалось, все смотрят на неё и сейчас заговорят: «Вот она, эта девочка, которая убегает из дому!»