Власть тьмы, или «Коготок увяз, всей птичке пропасть» - [6]

Mapина. До худа? Что ж, меня бить будешь? Бей, на! Что морду-то отворотил? Эх, Никита.

Hикита. Известно, нехорошо, народ придет. А что ж попусту толковать.

Mарина. Так конец, значит, что было, то уплыло. Позабыть велишь! Ну, Никита, помни. Берегла я свою честь девичью пуще глаза. Погубил ты меня ни за что, обманул. Не пожалел сироту (плачет), отрекся от меня. Убил ты меня, да я на тебя зла не держу. Бог с тобой. Лучше найдешь – позабудешь, хуже найдешь – воспомянешь. Воспомянешь, Никита. Прощай, коли так. И любила ж я тебя. Прощай в последний. (Хочет обнять его и берет за голову.)

Никита (вырываясь). Эх! Разговаривать с вами. Не хочешь уходить, я сам уйду, оставайся тут.

Mарина (вскрикивает). Зверь ты! (В дверях.) Не даст тебе бог счастья! (Уходит, плача.)

Явление двадцатое

Никита и Акулина.

Акулина (выходит из чулана). А пес ты, Никита.

Никита. А что?

Акулина. Как взвыла-то она. (Плачет.)

Никита. Ты-то чего?

Акулина. Чего? О...би...дел ты ее... Ты так-то и меня обидишь... пес ты. (Уходит в чулан.)

Явление двадцать первое

Никита один.

Никита. (Молчание.) То-то неразбериха. Люблю я этих баб, как сахар; а нагрешишь с ними – беда!

Занавес

Действие второе

Лица второго действия

Петр.

Анисья.

Акулина.

Анютка.

Никита.

Матрена.

Кума – соседка.

Народ.

Сцена представляет улицу и избу Петра. Слева от зрителя – изба в две связи, сени, с крыльцом в середине; справа – ворота и край двора. У края двора Анисья треплет пеньку. После первого действия прошло шесть месяцев.

Явление первое

Анисья одна.

Анисья (останавливается, прислушиваясь). Опять что-то бурчит. Должно, слез с печи.

Явление второе

Анисья и Акулина (входит с ведрами на коромысле).

Анисья. Кличет. Поди погляди, чего ему? Во... орет.

Акулина. А ты-то что ж?

Анисья. Иди, говорят.

Акулина идет в избу.

Явление третье

Анисья одна.

Анисья. Измучил он меня. Не открывает, где деньги, да и все. Намедни в сенях был, должно там прятал. Теперь и сама не знаю где. Спасибо, расстаться с ними боится. Всё в доме они. Только б найти. А на нем вчерась не было. Теперь и сама не знаю где. Измучал меня на отделку.

Явление четвертое

Анисья и Aкулина (выходит, повязываясь платком).

Анисья. Куда ты?

Акулина. Куды? А велел тетушку Марфу позвать. Позови, говорит, сестру ко мне. Я помру, говорит, нужно мне ей сказать слово.

Анисья (про себя). Сестру зовет. О, головушка моя! О-о! Должно, ей отдать хочет. Что стану делать! О! (Акулине.) Не ходи! Куда ты?

Акулина. За теткой.

Анисья. Не ходи, говорю, я сама схожу, а ты с бельем-то иди на речку. А то до вечера не успеешь.

Акулина. Да он мне велел.

Анисья. Иди, куда посылают. Сама, говорят, схожу за Марфой. Рубахи-то возьми с плетня.

Акулина. Рубахи? Да ты, мотри, не пойдешь. Он велел.

Анисья. Сказала, пойду. Анютка где?

Акулина. Анютка? Она телят стережет.

Анисья. Пошли ее, авось не разбегутся.

Акулина собирает белье и уходит.

Явление пятое

Анисья одна.

Анисья. Не пойтить – заругает, а пойтить – отдаст он сестре деньги. Пропадут все мои труды. И что делать, сама не знаю. Расскочилась моя голова. (Продолжает работать.)

Явление шестое

Анисья и Матрена (входит с палочкой и узелком по-дорожному).

Матрена. Бог помочь, ягодка.

Анисья (оглядывается, бросает работу и всплескивает руками от радости). Вот не чаяла, тетушка. Лучил же бог какого гостя ко времени.

Mатрена. Ну, что?

Анисья. Уж я и в уме смешалась. Беда!

Матрона. Что ж, жив, сказывают?

Анисья. И не говори. Жить не живет и помирать не помирает.

Mатрена. Деньги-то не передал кому?

Анисья. Сейчас за Марфой, за сестрой родной посылает. Должно, об деньгах.

Mатрена. Видимое дело. Да не передал ли кому помимо?

Анисья. Некому. Я, как ястреб, над ним стерегу.

Mатрена. Да где ж они?

Анисья. Не сказывает. И не дознаюсь никак. Хоронит где-то из одного места в другое. А мне тоже от Акульки нельзя. Дура-дура, а тоже подсматривает, караулит. О, головушка моя! Измучилась я.

Матрена. Ох, ягодка, отдаст денежки помимо твоих рук, век плакаться будешь. Сопхают они тебя со двора ни с чем. Маялась ты, маялась, сердечная, век-то свой с немилым, да и вдовой с сумой пойдешь.

Анисья. И не говори, тетка. Изныло мое сердце, и не знаю, как быть, и посоветовать не с кем. Говорила Миките. А он робеет, не хочет в это дело вступать. Только сказал мне вчерась, что в полу они.

Матрена. Что ж, лазила?

Анисья. Нельзя – сам тама. Я примечаю, – он их то на себе носит, то хоронит.

Матрена. Ты, деушка, помни: раз маху дашь, век не справишься. (Шепотом.) Что ж, крепкого чаю-то давала?

Анисья. О-о! (Хочет отвечать, видит соседку, замолкает.)

Явление седьмое

Те же и кума (проходит мимо избы, прислушивается к крику в избе. К Анисье).

Кума. Кума! Анисья, а Анисья! Твой, никак, кличет.

Анисья. Он все так кашляет, ровно кричит. Плох уж очень.

Кума (подходит к Матрене). Здорово, баушка, отколь бог несет?

Матрена. А из двора, милая. Сынка проведать пришла. Рубах принесла. Тоже свое детище, ведашь, жалко.

Кума. Да уж такое дело. (К Анисье.) Хотела, кума, кросна белить, да, думается, рано. Люди не зачинали.

Анисья. Куда спешить-то?

Матрена. Что ж, сообщали?

Анисья. Как же, вчерась поп был.

Кума. Поглядела я вчерась тоже, матушка моя, и в чем душа держится. Измадел как. А уж намедни, матушка моя, совсем помирал, под святые положили. Уж и оплакали, омывать собирались.