Власть Талисмана - [199]

Некоторые заговорщики были приговорены к смерти. Среди казненных оказались знаменитые «четыре сержанта из Ла-Рошели», двое из которых были масонами, принадлежавшими к Египетскому Ордену Мемфиса-Мицраима.[1483] Согласно масонскому автору Жану-Андре Фоше, вина за мятеж 1821–1822 годов в большой степени лежала на новом масонском Ордене Мемфиса, а также на Ордене Мицраима, возникших в Италии в начале XIX века.[1484] Хуже того, бывший премьер-министр Элия Деказес стал членом Ордена Мицраима вместе с многими другими видными людьми из числа его сторонников среди англичан, включая герцога Лестерского и герцога Сассекского.[1485]

В 1822 году в Париже насчитывалось не менее 22 лож Ордена Мицраима и еще около десятка в других городах Франции, главным образом в Меце и Лионе. Псевдоегипетский характер обрядов, совершаемых в этих ложах, явствует из их названий. К примеру, одна из лож в Меце называлась «Возрожденный Гелиополь». Другая ложа в Лионе называлась «Мемфис», а третья ложа в Монтобане называлась «Разлив Нила».

Вторая революция

На Орден Мицраима легло главное обвинение в поддержке и укрывательстве карбонариев, поэтому он был запрещен в 1823 году. Посреди этих противоречивых и бурных событий Людовик XVIII скончался в сентябре 1824 года, не оставив потомков. На трон вступил его брат, граф Артуа, коронованный под именем Карла X, который в то время приближался к семидесятилетию.

Как и большинство аристократов, бежавших от революции 1789 года, Карл жил в ссылке до 1814 года, и пережитые унижения лишь укрепили его решимость восстановить старый режим «божественного королевского правления» и авторитет католической церкви. Во время своей коронации Карл настоял на том, что он должен быть помазан в соответствии с древними ритуалами возведения королей в Рейнском соборе несколькими каплями священного елея, спасенными от уничтожения в годы республиканского террора.

После коронации Карл X стал лидером ультрароялистов, и в стране ускоренными темпами началось возрождение католицизма, возмущавшее сторонников революции. Многие антиклерикалы и республиканцы теперь вступали в масонские ложи не для духовного просвещения, а ради политического прикрытия. Карл X, который был ревностным католиком, приступил к возрождению «Общества Иисуса» (ордена иезуитов); вскоре пошли слухи, что он сам вступил в орден и может передать власть в стране иезуитам.

Политические волнения достигли точки кипения в марте 1830 года, когда в наивной попытке умиротворить своих критиков король распустил палату представителей и назначил всеобщие выборы, в которых он надеялся на победу ультрароялистов. Однако голосование обернулось не в его пользу, и перед ним теперь стоял нелегкий выбор: либо согласиться на конституционную монархию, либо целиком сосредоточить власть в собственных руках, избавившись от республиканцев и бонапартистов в правительстве. Он неблагоразумно выбрал второй вариант, и в июле 1830 года на парижских улицах снова появились баррикады.

Второй раз менее чем за пятьдесят лет в стране разразилась революция против династии Бурбонов.

Лафайет торжествует

В стране появились две фракции: одна состояла из «чистых» республиканцев, а другая из конституционных монархистов. Лафайет, как сторонник компромиссов, сначала оставался над схваткой, хотя республиканцы рассматривали его кандидатуру на роль своего лидера. Однако, на его взгляд, лучший выход заключался в избавлении от династии Бурбонов и учреждении новой монархии, которая могла бы «конституциализировать» старый режим. Он имел в виду принца, герцога Орлеанского, чей отец Филипп Эгалите финансировал революцию 1789 года за счет своего огромного богатства и высокого положения — ту самую революцию, которая в конце концов обезглавила его.

Хотя Лафайет конфликтовал с Филиппом Эгалите во время революции 1789 года/теперь он поддерживал тесный контакт с его сыном, Луи-Филиппом Орлеанским. План Лафайета имел одно явное преимущество: он предлагал решение, которое было приемлемым как для республиканцев, так и для конституционалистов и таким образом позволяло избежать риска гражданской войны. Теперь оставалось убедить республиканцев, бонапартистов и особенно простых парижан, что Луи-Филипп Орлеанский является самым подходящим человеком для такого дела. Лафайет добился своего с помощью обдуманного использования мощной символики — приема, который часто помогал усмирять буйные парижские толпы.

В августе 1830 года Карл X был вынужден отречься от престола. В отчаянной попытке сохранить династию Бурбонов на французском троне он попросил принять своего внука, «чудесного ребенка» от герцогини Берри, в качестве нового короля, но республиканцы и конституционные монархисты отвергли это предложение. Наступил момент, когда Лафайет и его собственный кандидат, Луи-Филипп Орлеанский, сделали свой ход. После трех дней кровавых уличных боев в Париже Лафайет при большом скоплении народа превосходно рассчитанным жестом обернул трехцветный революционный флаг вокруг Луи-Филиппа Орлеанского и провозгласил его Людовиком-Филиппом, «королем-гражданином» Франции. Поразительно, но этот театральный жест сработал, парижане бурно приветствовали нового монарха. Стойкие республиканцы и бонапартисты пришли в ярость из-за того, что «революцию» буквально увели у них из — под носа, но они ничего не могли поделать.