Власть оружия - [12]

Внутри было темновато — ночное освещение и здесь оказалось половинным против дневного. Мажуга нырнул в знакомый проход между ящиками, обогнул штабель и едва не наступил на мертвеца. Нагнулся, перевернул. Мальчишка, совсем юный — в грязных портках и чересчур широкой для такого сопляка рубахе с закатанными рукавами. В кулаке длинный нож с истончившимся от постоянного затачивания клинком. Мажуга попробовал — острый, как бритва. Одна пуля пробила бедро, другая вошла в левую часть груди.

Пара ящиков оказалась сдвинута с места — похоже, Птаха с мордастым дали сопляку и его дружкам начать «работу», а потом навалились, когда воры занялись делом и не глядели по сторонам. Да и куда глядеть в запертой комнате? Что ж, грамотно сработано…

— Ну, насмотрелся? — спросил с порога Самоха. — Идем, нечего тут торчать зазря. Слышь, Игнаш, я чо скажу — если Птаха всех переловил, так выходит, зря я тебя сдернул с места-то.

— Ну, зря, так зря. Мне чужого не надо, ты только с Асташкой утряси, насчет трубы его, мне больше и надо.

— А, лады, — Самоха снова зевнул. — Я ждал, ты станешь обижаться, что зря звали.

— Не стану. Слушай, дыра-то в стене по-прежнему осталась открыта, не влез бы кто еще.

— Ох, верно, — управленец тут же озаботился. — Это я не подумал. Все никак не пробужусь толком. Это ты правильно говоришь. Щас кого-то пришлю, чтобы покараулили, кто имеет право здесь быть. Ну, идем, что ли, в птахино логово?

На лестнице Самоха ткнул толстым пальцем в грудь охранника — того, что курил — и приказал:

— Живенько беги наверх, скажешь, Самоха велел Харитона сюда вызвать. Пусть бегом сюда мчит. Передашь — и сразу сюда. Понял? Бегом он чтобы мчал! И ты бегом давай!

— Усе понятно!

— И, гляди, не кури здесь!

Парень, прыгая через две ступеньки, умчался. Знал, что провинился, и теперь выказывал рвение. Самоха поглядел ему вслед, потом на всякий случай состроил злобную гримасу и уставился на второго бойца. Тот, хотя и не был ни в чем уличен, потупился, без нужды вертя в руках обрез. После этого Самоха затопал вниз. Потом, уже входя в коридор следующего этажа, объяснил:

— Поганый народ эти каратели. Разболтались наверху, отвыкли от порядка. Вот двое, вишь, здесь случились, их к делу приставили, а они — курить! Таких, ежели не припугнешь, службы толковой от них не жди. Нам сюда.

Самоха толкнул дверь.

— А, заперся… Эй, Птаха, отворяй! Хвастайся добычей!

Щелкнул замок, мордастый пушкарь Пашута распахнул дверь и посторонился, впуская пришедших.

Мажуга оглядел логово дознавателя — голые крипичные стены с отдушинами вентиляционной системы, массивные деревянные стулья с высокими спинками и подлокотниками, на стене сбитый из толстых досок косой крест, столы с разложенными инструментами, лохань с водой, несколько ведер… С потолка свешивались ржавые цепи с крюками. На кресте и креслах болтались жесткие ремни. Самоха втянул воздух и ощутил едва заметный запах свежей крови. Камера пыток, что ли? Весело работает пушкарский дознаватель. Или это для виду только? Чтобы арестованный проникся правильным чувством и сам запел, не дожидаясь, пока его прижмут, как следует?

Сам Птаха стоял в глубине комнаты на четвереньках и разжигал угли в жаровне. Рядом с ним к креслу был пристегнут ремнями пленник — пацан лишь немногим старше того, что валялся на складе. Вид у воришки был жалкий, он оглядывался и поминутно сглатывал слюну. Хотя жаровня едва начала тлеть, он уже успел взмокнуть и на лбу выступили крупные капли пота. Пленник пытался пошевелить руками, но ремни туго притягивали запястья к подлокотникам.

Востряк выпрямился, потер поясницу и подмигнул пойманному воришке:

— Что, взмок? Ничо, щас еще и обделаешься. В энтой комнате, что ты знал, выжимают досуха.

— Слышь, Востряк, мелковат твой улов, — заметил Самоха.

— А другой бы в дыру не пролез, — пояснил дознаватель. — Этих вот крысят нарочно в серьезных бандах держат как раз на такой случай, чтобы в узкий лаз проникнуть. Ничего, я щас его спрошать стану, он мне живо выкажет кого пожирней.

— Никого нет пожирней, только мы и были, — буркнул пленник. Он хорохорился, но голос выдал его страх, дрогнул. — А я все едино не скажу ни про кого.

— Одного токо взял? — поинтересовался Самоха.

— Не, двоих, — Востряк кивнул в сторону.

Мажуга только теперь приметил, что в углу на цепи подвешен мешок, из которого торчат ноги в растоптанных грязных башмаках. Дознаватель подошел поближе и легонько толкнул мешок, тот закачался, изнутри послышалось приглушенное мычание.

— От так повисит, покуда я с первым потолкую, потом и это… дойдет черед.

Востряк стянул башмак, показалась нога. Судя по размеру, второй пленник был еще мельче того, что в кресле. И впрямь, невелик улов.

— Дойдет черед… — повторил, ухмыляясь, Птаха и пощекотал грязную пятку, торчащую из мешка.

Мешок стал извиваться, воришка внутри мычал, подвывал и кашлял сквозь кляп.

— Вишь, боится щекотки-то, — ласково заметил Востряк. — Повезло, значит.

— Чего ж повезло?

— Того, что спервоначалу щекотать буду. Ежели от этого не запоет, то придется чего серьезней попробовать. Ну а с энтим… — дознаватель обернулся к креслу с первым пленником, — с энтим мы сразу по-серьезному начнем. Потому как скоренько вызнать нужно, кто на нас эту погань наслал, куда покраденное унесли.