Власть - [9]

Анхела спросила:

– А он не будет за вами следить?

Ее крестный отец ответил:

– Я ни в коем случае не умаляю возможностей и хитрости Черного Генерала, но за тридцать с лишним лет жизни в Гонконге я научился сотрудничать и интриговать с этими мерзавцами.

Для начала он собирался передать сведения мисс Куань своему приятелю в Нью-Йорке. Тот был популярным тележурналистом, действительно, хорошим журналистом. Несколько лет назад, когда этот американец был полицейским, крестный отец Анхелы спас ему жизнь. Теперь наступило время отплатить услугой за услугу.

Анхела спросила, можно ли доверять этому американцу, и ее крестный отец ответил:

– Да, можно. Несомненно, можно. Жену и дочь этого американца убили китайские торговцы наркотиками – такое не забывается. К тому же американская пресса любит копаться в грязном белье своих облеченных властью соотечественников. Подбрось ей информацию о Черном Генерале, и она доберется до руководителя или руководителей Талтекс Индастриз, которые пошли на «отмывание» грязных денег.

Крестный отец Анхелы сказал:

– Мой американский друг, дай Бог ему здоровья, когда нужно, всегда с радостью выступит против сильных мира сего. Я думаю, его заинтересует корпорация, связанная с главарем организации, торгующей наркотиками, опасными для детей. И если я правильно понимаю, интерес, который проявит к этой истории его великая страна, вызовет интерес к ней во всем мире. После этого Талтекс и Черный Генерал вряд ли рискнут принимать против нас какие-то меры.

А пока Анхела находится в большой опасности, сказал он. Ей следует покинуть Филиппины. Чем раньше она это сделает, тем лучше.

Анхела возразила:

– Я не Рэмбо.

Она не такая смелая и ее совсем не радует, что в ее жизнь вторгся Черный Генерал. Но у нее моральное обязательство по отношению к умершим сестрам, и хотя ей очень бы хотелось сбежать, она этого не сделает. Еще недели две, сказала она, и тогда я подумаю об отъезде.

Через две недели может быть слишком поздно, ответил ей крестный отец. У каждого безумца есть свой план, и Черный Генерал не исключение. Кто может гарантировать, что он не направит против Анхелы удар уже через неделю?

Она сказала:

– Я сейчас не могу уехать.

Прежде всего потому, что Элизабет Куань не сможет взять дискеты с записями, касающимися «отмывания» денег Черного Генерала, пока один из надсмотрщиков не уйдет в отпуск. Это произойдет не раньше, чем через два дня. Анхела не собирается никуда уезжать без этих дискет. Тем более сейчас, когда она так близка к тому, чтобы заставить Талтекс заплатить за убийство Нелии и Сары.

– Если хочешь поймать рыбу, – сказала она, – зачем лезть на дерево? Отомстить за сестер я смогу только здесь, а не в Гонконге.

– Значит, ты отказываешься следовать совету старика, – сказал ей крестный отец. – Что ж, твое упорство для меня не новость. Твой отец всегда мне говорил, что ты самая сильная из трех его принцесс. Он считал тебя бойцом и мечтательницей, которая многого сможет достичь в жизни. Нет, дорогая, я не стану тратить твое и свое время, требуя, чтобы ты уехала. Нелия и Сара слишком многого для тебя значили.

Но как только Анхела получит дискеты, сказал он, она должна будет бежать из страны и со всех ног мчаться в Гонконг. И никаких споров на этот раз. Просто удирай с Филиппин. Анхела до конца будет верна своему долгу перед сестрами, и столкновение с Черным Генералом неизбежно.

Он сказал:

– Поверь мне, Черный Генерал лишен всякой терпимости и симпатии к своим ближним. К сожалению, ты никогда не придерживалась мудрого изречения: «Не буди спящего тигра». И все-таки не мешало бы тебе помнить, что человек предполагает – Бог располагает. Береги себя, милая девочка. Только береги себя.

* * *

В кухне барака вспотевшая Анхела Рамос закурила еще одну сигарету, и посмотрела на часы. Время подходило к полночи, а Элизабет Куань все не было. Черт бы побрал эту маленькую китаянку. Если она в скором времени не появится, то измученная Анхела ляжет спать. Ее беспокоило, что она не встречала Элизабет Куань на территории завода со вчерашнего утра, когда они торопливо договорились об этой встрече в душевой комнате. Ну, вот Анхела, наверное, опять беспокоится без причины.

Она отошла от окна, открыла дверь кухни и посмотрела в темный пустой коридор. Элизабет Куань там не было. К общежитиям пройти было просто, при условии, что ты женщина. На входе у ворот стоял только один охранник.

Ни один из бараков не запирался. Поэтому куда, черт возьми, делась Элизабет Куань?

Закрыв дверь кухни, Анхела присела на ступеньку стремянки и, бросив сигарету на пол, раздавила ее каблуком. Она подумала о том, чтобы позвонить Элизабет Куань, которая с семьей жила недалеко от завода и приезжала на работу на автобусе. Но как назло, единственный старомодный, работающий на монетах, телефон в бараке сейчас не работал. Он сломался после полудня, и его еще не отремонтировали – это тоже выводило Анхелу из себя.

Если не считать гудения вентиляторов в комнатах, в бараке было тихо. Не слышно было девичьей болтовни, музыки кассетных магнитофонов, спускаемой в туалете воды и хлопанья дверей. Пятьдесят женщин, что в нем жили, либо спали, либо так выдохлись, что у них хватило сил лишь на то, чтобы упасть на кровать и замереть. Завод работал в несколько смен, и администрация заставляла рабочих чередовать дневные и ночные смены с промежутком в две недели. Результатом этого стали невозможность составления нормального графика работ и нарушение режима сна и бодрствования рабочих; это изматывало женщин физически и эмоционально. Все, и особенно Анхела, нуждались в гораздо более длительном отдыхе, чем тот, что они получали.