Власть молнии - [43]

— Мальчик? — князь наморщил брови. — Ах, мальчик! Да, прости, мастер, совсем забыл… Так я о хуторе. Расположен он у самых горных отрогов на берегу одного из многочисленных притоков Зальды. Место красивое, возражать не приходится, но, повторяю, ничем, кроме виноградников, не примечательное. Кругом леса, а ещё западнее начинаются территории диких племён. Не слишком спокойная там жизнь, прямо скажу. Однако тамошний арендатор — мой бывший оруженосец; он славный малый, вдобавок побывал не в одной переделке. Если бы не повредил на войне ногу, служил бы мне верой и правдой ещё долго. А так ушёл на покой. Но, в общем, он справляется…

— Ваш арендатор хромает? — вновь перебил князя Карсидар.

— Да.

— А на какую ногу? На левую?

— На левую? С чего ты взял? — Люжтен удивлённо воззрился на Карсидара. Но прежде чем тот успел что-нибудь сказать, князь возразил:

— Нет, хромает он на правую.

— А-а-а… тогда ничего, показалось, — разочарованно протянул Карсидар.

— Ты бывал раньше в наших краях? — спросил Люжтен.

— Нет-нет, ваша светлость. Говорю же, что показалось. Прошу вас извинить мою невыдержанность и продолжать рассказ. — Однако видя, что подозрительность хозяина не рассеялась, ещё раз заверил его:

— Действительно показалось. Прошу вас, продолжайте.

Князь пожал плечами.

— Так вот, однажды в имение моего бывшего оруженосца прибежал ребёнок. Был это мальчуган лет четырёх, от силы пяти, замёрзший, со сбитыми в кровь коленками и содранной на ладонях кожей, в рваной одежонке, носившей, впрочем, следы богатства и даже роскоши. Я-то сам эту одежду не видел, но мой отставной оруженосец на такое добро насмотрелся и кое-что в подобных вещах смыслит. А кроме того, на шее у мальчишки была золотая цепочка, на которой висел перстень с камнем.

Карсидар вновь хотел что-то спросить, но на этот раз его опередил Читрадрива (кстати, заговорил он едва ли не впервые за весь ужин):

— Что за перстень?

И Карсидар промолчал, послав гандзаку какой-то таинственный, но явно исполненный благодарности взгляд.

— Представьте, прелюбопытнейший! — воскликнул князь, обрадованный тем, что Читрадрива наконец включился в беседу. Его светлость был очень радушным хозяином и не любил, если кто из его гостей постоянно отмалчивался. — Золото, из которого он был сделан, оказалось фальшивым.

— Вот как! — воскликнул Карсидар. — Почему же?

— Я посылал на хутор одного из подмастерьев моего ювелира… после случившегося, о чём я ещё расскажу. — Люжтен выдержал многозначительную паузу. — Так вот, он установил, что это так называемое золото чрезвычайно твёрдое. И хоть со временем оно совершенно не тускнеет, никакого другого вывода, кроме того, что золото фальшивое, сделать было нельзя.

— А камень? — продолжал допытываться Читрадрива.

— Камень тоже странный. Никто никогда такого не видел. Довольно большой, небесно-голубого цвета и чистейшей воды. Отшлифован идеально и чрезвычайно твёрдый. К драгоценным его отнести было нельзя, а так… — Князь развёл руками. — В общем, фальшивый перстень я оставил старикам. На память.

— Вы имеете в виду оруженосца? — спросил Карсидар.

— Его с женой.

— А цепь?

Люжтен хлопнул в ладоши и что-то шепнул моментально выросшему у него за спиной слуге. Тот исчез и явился через минуту, сжимая в руках средней толщины жёлтую цепь.

— Она-то как раз оказалась настоящей. Нормальное золото. Плетение. Эмаль. Но выделка филигранная, можете убедиться. — Князь закатил глаза от блаженства. — Цепь у арендатора я выкупил, а фальшивый перстень оставил на память о ребёнке.

Драгоценная вещица пошла по рукам. Была она действительно самой тонкой работы, да ещё украшена овальными эмалевыми бляшками-вставочками, расписанными затейливым орнаментом.

— Так мальчика нет? — участливо спросил Карсидар, принявший эту историю слишком близко к сердцу.

Люжтен заметно помрачнел.

— Верно, нет мальчика. Как я уже сказал, он был в крайне тяжёлом состоянии. Не только чем-то здорово напуган, не только закоченел. Он и разговаривать-то поначалу толком не мог, и не помнил ничегошеньки из того, что с ним приключилось. Но потом прижился на хуторе. Оруженосцу и его жене боги не дали детей, вот они и взяли мальчишку на воспитание. Вместо сына родного был им приёмыш, вот что я вам скажу. И всё бы хорошо, да однажды на хутор напали дикари. Мальчик бросился на другой берег в лес, чтобы схорониться, а одна из досок настила моста возьми да проломись! И мальчишку унесло течением. Видать, утонул. Но даже если дикари его потом выловили, бедняге не поздоровилось. В общем, не везло в жизни этому мальчонке, так его никто после того и не видел.

— Да, не везло, — тихо сказал Карсидар и залпом осушил свою чашу.

— А… люди эти живы? — спросил Пеменхат, на которого рассказ тоже произвёл тяжёлое впечатление.

— Живы, как же, живее не бывает, — князь хлопнул ладонью по столу, словно припечатывая грустные воспоминания. — И бывший мой оруженосец, и жена его. Они другого мальчика на воспитание взяли, тот уж совсем взрослый. Все по-прежнему на том хуторе живут.

— Отбились тогда от дикарей? — оживился Карсидар.

— Отбились. По счастью, проезжали мимо мои люди, вот и помогли. Знал бы мальчик!.. Впрочем, теперь я имею в своей коллекции редкостей и эту историю, которая произошла не где-нибудь, а на моей земле. И цепь у меня. А если пожелаете взглянуть на перстень, так он у старого оруженосца на хуторе.