Власть и наука. Разгром коммунистами генетики в СССР - [9]
Между прочим, надо отметить явную двойственность оценки Шлихтером "опыта" отца и сына Лысенко. Нарком включил в свою статью абзац, в котором сообщал, что предписывает научно-исследовательским учреждениям Украины предпринять научное изучение нового метода:
"Придавая исключительное значение этому открытию, НКЗем УССР решил развернуть работу как по дальнейшему углубленному научно-исследовательскому изучению открытия Лысенко, так и по проверке и практическому применению его в условиях хозяйственных посевов.
Конечно, эти посевы нужно провести в таких условиях, чтобы результат их можно было сравнить с посевами тех же культур и сортов обыкновенным способом осенью; и, например, если озимые высеваются по чистому пару, необходимо, чтобы и для весеннего посева озимых был оставлен участок пара, чтобы были те же самые семена и т. д." (50).
Однако эти разумные требования повисали в воздухе и казались ненужным излишеством, так как весь остальной текст статьи был выдержан в таком тоне, который отвергал сомнения в утверждениях отца и сына Лысенко. К тому же эти утверждения подкреплялись ссылками на выводы авторитетных комиссий, составленных из специалистов Наркомзема. Как могло случиться, что комиссии Наркомзема Украины, в которые входили специалисты, проявили такое легкомыслие и не увидели несовпадений в том, что утверждали отец и сын Лысенко — остается загадкой.
Обе статьи в "Правде" завершались в мажорном тоне:
Вл. Григорьев (37)
"Перспективы, вытекающие из этого исключительного открытия агронома Лысенко, подтверждаемого столь блестящими экспериментальными данными, настолько велики, что не поддаются сразу сколько-нибудь действительному подсчету".
А. Шлихтер (39)
"Открытие агронома Лысенко выводит наше полеводство на широкую дорогу огромных возможностей и исключительных достижений и содействует значительному усилению темпа нашего социалистического строительства".
Вслед за заметкой Вл. Григорьева шло официальное сообщение. Мало ли что может наговорить восторженный корреспондент! А "Правда" пыталась создать впечатление о действительно выдающемся событии, и потому речь переводилась на строгую основу. Сообщалась информация, переданная самым авторитетным в СССР органом, выступающим от имени руководства страны, — Телеграфным Агентством Советского Союза:
"Харьков, 20 июля. (ТАСС). В беседе с сотрудником РАТАУ [радиотелеграфное агентство Украины — В. С.] по поводу открытия агронома Лысенко зам. наркома земледелия УССР тов. Горбань заявил: "Ценность открытия Лысенко для сельского хозяйства совершенно исключительная. Применение этого открытия сыграет колоссальную роль… Наркомзем Украины приступает к практическому осуществлению открытия… Если метод Лысенко себя оправдает, то он будет иметь такие огромные последствия для всего сельского хозяйства страны, какие сейчас даже трудно учесть" (51).
Так сложившаяся в стране административная система начала подсказывать Лысенко, как ему следует себя вести. И начинающий ученый твердо, без колебаний и угрызений совести усвоил этот урок. Он уже был психологически подготовлен к блефомании прежними уроками, и теперь виртуозно включался в разыгрываемый спектакль.
Вообще история с мгновенным признанием открытия Лысенко могла бы казаться какой-то мистификацией или крупномасштабным помутнением рассудка сразу у сотен начальников, если бы не простое объяснение: земля под ними горела, и они готовы были подписаться под любым бредом, только бы продемонстрировать своим начальникам инициативу и заботу о сельском секторе экономики. Только этим можно объяснить странную, даже парадоксальную ситуацию, при которой руководители сельского хозяйства Украины и страны в целом вообще никаких трудностей в использовании на практике несостоявшегося открытия не видели и ни о каких возможных просчетах не ведали. Они разом уверовали в могущество чуда и решили, что жар-птица у них в руках, и их не бес попутал, прельстив возможностью замены реальной (и серьезной) работы мифами, якобы способными разом решить все проблемы. Но мифами была пронизана вся советская жизнь, все ожидания близкого наступления коммунизма, светлое будущее грезилось не во сне, а в ближайшей перспективе. В связи с этим очень подходили и личности передовиков — простых людей, "рожденных сказку сделать былью".
Сам Лысенко позже не раз утверждал, что весенний посев озимых был делом не случайным, а заранее им спланированным, что летом 1929 года его отец целенаправленно поставил особый ОПЫТ. Результаты ОПЫТА Т. Д. Лысенко называл "закономерностями новооткрытой теории стадийного развития растений" (52). Вот как он описывал историю открытия яровизации в его центральной печатной работе — "Теоретические основы яровизации", которую написал как ответ критикам, выступившим против его "теории" 16 января 1934 года на заседании в Союзсеменоводобъединении и обвинившим его в пренебрежении законами генетики (53). Зту книжку он считал своим самым глубоким теоретическим исследованием):
"… в наших опытах вопрос озимости и яровости растений вытекал из вопроса длины вегетационного периода растений.
Почему Сталин решил объявить себя умудренным диалектиком? Зачем он на протяжении всей жизни (и чем дальше, тем больше) поддерживал не лучших ученых страны, а невежественных мошенников и проходимцев, цинично обещавших ему златые горы? Что принесла стране такая деятельность Сталина? Эти вопросы подробно разбирает автор книги, показывая на примерах из разных дисциплин степень разрушения советской науки Сталиным (часто гнувшим свою линию вопреки мнению даже его ближайших соратников). Книга основана на изучении архивных материалов, интервью большого числа ведущих специалистов, полувекового изучения материалов дискуссий, проходивших в СССР в 1920–1950 годы.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.