Власть доллара - [11]
Глава третья. Эндрю Джексон против клана
В отличие от текущего концессионного договора с Федеральной резервной системой, первый договор со Вторым банком Соединённых Штатов был денонсирован вовремя. Очередная концессия Второму банку Соединённых Штатов, вместо предыдущей, была предоставлена конгрессом в июле 1832 г.
Но президент Эндрю Джексон безотлагательно наложил вето на законопроект, сопроводив его эмоциональным посланием, представляющим исключительный интерес для истории.
Согласно современной научной оценке, оно является «педантичным, демагогическим и исполненным притворства».[14]
В действительности, читая послание сегодня, можно сказать, что опасения и доводы Эндрю Джексона явились пророчеством для американского народа. В своей первой речи, при вступлении в должность в январе 1832 г., Джексон так изложил свою позицию по поводу банка и пролонгации концессии:
«Срок действия договора с Банком Соединённых Штатов истекает в 1836 г. И, по всей вероятности, акционеры обратятся за продлением действия своих привилегий. Я не могу пойти на этот шаг, чтобы избежать пороков, порождаемых поспешностью, в принятии закона, затрагивающего фундаментальные принципы и скрытые финансовые интересы. Я не решусь на это, отдавая должное избирателям и партиям, заинтересованным в слишком скорой передаче документа на рассмотрение законодательной власти и народа.
Соответствие данного закона Конституции полностью поставлено под вопрос, поскольку закон предоставляет акционерам особые привилегии, могущие иметь опасные последствия. Его целесообразность ставится под сомнение большинством наших граждан. И надо полагать, никто не будет отрицать, что он не достиг нашей благородной цели введения единой и крепкой валюты во всей стране».[15]
Личная точка зрения Эндрю Джексона на проблему Второго банка Соединённых Штатов содержится в меморандуме, собственноручно написанным Джексоном в январе 1832 г.[16]
Его оценка свидетельствует, насколько современное толкование Конституции разнится с идеалами «отцов-основателей». Исходным аргументом Джексона является положение о том, что «верховная власть принадлежит народу и штатам».
Далее Джексон говорит о корпорациях, которым собираются даровать властные полномочия, тогда как федеральному правительству никто их специально не предоставлял. И что «никакая верховная власть, если она не предоставлена специально, не может осуществляться, как «подразумеваемые полномочия». Ключевым является определение «подразумеваемые полномочия».[17] В Конституции они не упоминаются.
Затем Джексон утверждает, что в принципе, в случае «необходимости», возможно давать привилегии, предоставляющие властные полномочия банкам и корпорациям. Но это должна быть «крайняя необходимость, а отнюдь не принуждение». И потом, в пределах округа Колумбия, конгресс сам по себе обладает подобной суверенной властью. Джексон продолжает:
«Создание государством корпорации и членство в ней несовместимы с властными полномочиями, которыми оно обладает. Создатели (нашей Конституции) были слишком хорошо осведомлены о том пагубном влиянии, которое могущественная денежная монополия оказывала на государство. Цель оказываемого влияния состояла в том, чтобы любым способом, либо закреплённым Конституцией, либо подразумеваемым ей, узаконить это чудовище».
Чрезвычайные трудности и огромная власть бюрократии, с которыми Джексон столкнулся в своей борьбе с «денежной монополией», а также её влияние, нашли своё отражение в письме к Хью Л. Уайту от 29 апреля 1831 г. (том 4, стр. 271):
«Благородные принципы демократии, которые мы впитали с молоком матери, должно отстаивать федеральное правительство. Они могут быть претворены в жизнь только сплочённым кабинетом министров, работающим для достижения этой цели. Выступления против продления договора с Банком Соединённых Штатов должны приветствоваться. Губительное влияние банковских кругов на нравы людей и конгресс должно восприниматься с бесстрашием…
Думаю, многие в тайне вступили в эти ряды. Из сторонников расширенных прав штатов и приверженцев политики национального возрождения сложно создать кабинет министров, который с готовностью объединился бы со мной в благородной задаче реформирования руководства нашего государства».[18]
К 1833 г. прения по поводу продления концессии с Банком Соединённых Штатов переросли в конфликт между Эндрю Джексоном и его министром финансов Уильямом Дуэйном. В итоге, конфликт привёл к отставке министра.
Джексон имел виды на изъятие всех государственных депозитов из Банка Соединённых Штатов, принадлежавшего частным лицам. В свою очередь Дуэйн противился инициативе Джексона.
В письме от 26 июня 1833 (том 5, стр. 111) Эндрю Джексон более подробно останавливается на своём требовании об изъятии государственных депозитов из Банка Соединённых Штатов.
Он предлагает для их хранения выбрать в каждом городе по банку. Для этой цели были бы предпочтительней государственные банки с хорошей репутацией. Сосредоточение средств в одном банке явилось бы частной монополией.
Письмо сопровождалось приложением, разъяснявшим взгляды Джексона на возможные отношения государства с Банком Соединённых Штатов. Приложение содержало одно откровенное высказывание:
Исследование Энтони Саттона дает понимание ключевых моментов современной политики, управляемой организованной силой, которую он называет Орденом. Прежде всего Саттон объясняет методологию своего исследования. Речь идет о диалектическом подходе к историческому процессу. Диалектику Гегеля автор использует при анализе стратегии и тактики «организованного конфликта». В качестве субъекта-организатора выступают политические механизмы Ордена, в качестве объектов воздействия — европейские страны, Россия и Германия.
Энтони Саттон – один из наиболее известных и авторитетных исследователей тайных механизмов власти, работавший до недавнего времени в США. Он автор более двух десятков печатных трудов, из которых четыре изданы на русском языке: «Власть доллара», «Кто управляет Америкой?», «Как Орден организует войны и революции», «Уолл-стрит и большевистская революция».В книге «Уолл-стрит и приход Гитлера к власти» описаны финансовые каналы между Уолл-стрит и нацистской партией. Детально анализируются манипуляции коммерческих организаций, обеспечившие приход Гитлера к власти в марте 1933 г.
На основании рассекреченных правительственных архивов США, Канады и Великобритании автор подвергает жесткой критике властные круги своей страны за эгоистичную политику, противоречащую интересам американского народа.Проф. Э. Саттон документально доказывает: "Без финансовой, дипломатической и политической поддержки, оказанной Троцкому и Ленину их мнимыми «противниками», а на деле заинтересованными в революции союзниками — капиталистами Уолл-стрита — большевики вполне могли быть сметены".
Еще каких-то десять лет тому назад конспирологическая тематика вызывала у большинства людей снисходительную улыбку, мол, «о жидо-масонском заговоре мы уже слышали». Сегодня, после серии новых агрессий США и НАТО во имя построения «нового мирового порядка»: наглых бомбардировок расчлененной Югославии, неравной войны в Ираке, беспрецедентного вмешательства в региональные проблемы Евразии и внутренние дела славянских государств, таких как Беларусь и Украина, — клан Бушей (старшего и младшего), возглавляющих самый влиятельный в мире масонский Орден «Череп и кости», уже воспринимается как сверхреальность.
Энтони Саттон — известный и авторитетный современный исследователь тайных механизмов власти, работающий в США. Он автор более двух десятков документированных монографий, из которых две были изданы на русском языке: «Как Орден организует войны и революции» (М., «Паллада», 1995) и «Уолл-стрит и Большевицкая революция» (М, «Русская Идея», 1998).«Трёхсторонняя комиссия над Америкой» — новое исследование Энтони Саттона. Оно целиком посвящено одной из главных международных финансово-политических структур, влияние которых выходит далеко за пределы США.
Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам.
Сборник воспоминаний и других документальных материалов, посвященный двадцатипятилетию первого съезда РСДРП. Содержит разнообразную и малоизвестную современному читателю информацию о положении трудящихся и развитии социал-демократического движения в конце XIX века. Сохранена нумерация страниц печатного оригинала. Номер страницы в квадратных скобках ставится в конце страницы. Фотографии в порядок нумерации страниц не включаются, также как и в печатном оригинале. Расположение фотографий с портретами изменено.
«Кольцо Анаконды» — это не выдумка конспирологов, а стратегия наших заокеанских «партнеров» еще со времен «Холодной войны», которую разрабатывали лучшие на тот момент умы США.Стоит взглянуть на карту Евразии, и тогда даже школьнику становится понятно, что НАТО и их приспешники пытаются замкнуть вокруг России большое кольцо — от Финляндии и Норвегии через Прибалтику, Восточную Европу, Черноморский регион, Кавказ, Среднюю Азию и далее — до Японии, Южной Кореи и Чукотки. /РИА Катюша/.
Израиль и США активизируют «петлю Анаконды». Ирану уготована роль звена в этой цепи. Израильские бомбёжки иранских сил в Сирии, события в Армении и история с американскими базами в Казахстане — всё это на фоне начавшегося давления Вашингтона на Тегеран — звенья одной цепи: активизация той самой «петли Анаконды»… Вот теперь и примерьте все эти региональные «новеллы» на безопасность России.
Вместо Арктики, которая по планам США должна была быть частью кольца военных объектов вокруг России, звеном «кольца Анаконды», Америка получила Арктику, в которой единолично господствует Москва — зону безоговорочного контроля России, на суше, в воздухе и на море.
Успехи консервативного популизма принято связывать с торжеством аффектов над рациональным политическим поведением: ведь только непросвещённый, подверженный иррациональным страхам индивид может сомневаться в том, что современный мир развивается в правильном направлении. Неожиданно пассивный консерватизм умеренности и разумного компромисса отступил перед напором консерватизма протеста и неудовлетворённости существующим. Историк и публицист Илья Будрайтскис рассматривает этот непростой процесс в контексте истории самой консервативной интеллектуальной традиции, отношения консерватизма и революции, а также неолиберального поворота в экономике и переживания настоящего как «моральной катастрофы».