Власть без славы - [11]

– Другими словами, он обручился со мной, когда ему нужна была помощь?

– Именно так и заключаются браки между членами королевских семей. Большинство из нас, по правде говоря, женятся или выходят замуж, когда этого требуют интересы наших семей. А дети королей вступают в брак в интересах государства.

– Получается, что он меня не любил, но я…

– Принцесса, дорогая, и вы не любили его. Вам просто внушили, что вы его любите, и вы подумали, что это и есть любовь, – как в романах, которые Вивас запретил вам читать. Вероятно, он был прав, поскольку из них вы почерпнули представления об идеальной жизни, которая имеет мало общего с реальностью.

– Но что случилось, графиня? Расскажите, прошу вас.

– Император собирается жениться на Изабелле Португальской.

– Но как он это сделает?

– Нет ничего проще. Он потребовал, чтобы ваш отец немедленно отправил вас в Испанию с приданым в 400 тысяч дукатов и обязался оплатить половину расходов на войну с Францией. Таковы его условия. Ему известно, что ваш отец не в состоянии выполнить эти условия, не ввергнув страну в разруху.

– То есть…

– Это – намек на то, что соглашение с вашим отцом утрачивает силу.

– Так он любил не меня…

– Нет. К сожалению, принцесса, мы живем не в сказочном мире, где рыцари в сверкающих доспехах готовы умереть ради дамы своего сердца. Наш мир жесток. Но все же в нем есть любовь. Я люблю вас и готова на все ради вашего счастья. Вы знаете, как любит вас ваша мать. И для нас вы – не пешка, которую можно передвигать по шахматной доске. Вы – наша дорогая, ненаглядная принцесса. И это – та любовь, которой стоит дорожить. Быть может, со временем, когда вам подыщут мужа, вы с ним полюбите друг друга, – такое тоже случается. Я, например, вышла замуж в восемнадцать лет. Это вполне подходящий возраст для вступления в брак, потому что ты еще молод, но уже имеешь какой-то жизненный опыт. Мне выбрали мужа. Им оказался сэр Ричард Поул, владелец поместий в Букингемшире. Король, ваш дедушка, одобрил наш брак и пожаловал моему мужу орден Подвязки. Сэр Ричард верой и правдой служил королю, отличившись в войне с Шотландией. Потом он был камергером принца Артура, за которым была замужем ваша мать, как вам известно.

– Да, я знаю. Но это был ненастоящий брак. Принц Артур был слишком молод и тяжело болел.

Графиня кивнула.

– Мы прожили с мужем, – продолжала она, – четырнадцать лет, а потом он умер.

– Вы, конечно, испытали большое горе.

– Да… Но у меня были дети, ради которых многое можно пережить. У нас с мужем было пятеро детей – Генри, Артур, Реджинальд, Джеффри и Урсула.

– Моя мать, наверное, вам завидует. Ей грустно оттого, что у нее всего один ребенок.

– Но один еще дороже, потому что он – единственный.

– Вам все ваши дети дороги, правда? Вы о них говорите с такой любовью, особенно… о Реджинальде.

– У родителей не должно быть любимчиков.

– А у вас есть любимчик… Реджинальд.

Она ласково улыбнулась.

– Итак, дорогая моя девочка, не стоит горевать. Подумайте о чем-нибудь приятном. Нужно примириться со своей судьбой, и если брак с императором не состоится, вы сможете сказать себе, что это, может, и к лучшему.

– Мне нелегко будет его забыть.

– Милое дитя, но вы же его совсем не знали! Вы все придумали. И о таких делах понятия не имеете.

– Потому что мне ничего не говорят.

Она замолчала, о чем-то задумавшись.

– Похоже, дорогая, что я слишком разболталась. Ваша матушка сейчас очень переживает.

– Да, она так мечтала, что я выйду замуж за императора, потому что он наполовину испанец и сын ее любимой сестры.

– Да. И вам следует поберечь ее. Подождите, пока она сама с вами не заговорит. Ей и без того тяжко. Старайтесь развлечь ее, когда вы вместе. Не подавайте вида, что расстроены из-за неудавшегося брака с императором.

Я кивнула. Графиня поцеловала мне руку.

– Вы доброе дитя, – сказала она со слезами на глазах, – и я молюсь о том, чтобы у вас все было хорошо. Для меня большая честь служить вам, и я всегда буду любить вас как родную дочь.

Я нежно поцеловала ее. По лицу графини было видно, что она встревожена, – она никогда не была так откровенна и многословна. Сказанное ею можно было истолковать как измену. С тех пор, как ее брат Эдуард, граф Уорвикский, был убит по приказу моего деда, Генриха VII, без каких бы то ни было обвинений – только за то, что он Плантагенет, имеющий право на трон, она жила в постоянном страхе за свою жизнь. Одно неосторожное слово, и топор мог опуститься на ее голову. Говоря со мной, она рисковала, но ее любовь ко мне была сильнее страха. Она хотела подготовить меня к тому, что я все равно узнаю, но уже не буду так сильно переживать.

* * *

Лед был сломан: однажды решившись на откровенность, графиня Солсбери стала беседовать со мной о таких вещах, которые раньше тщательно скрывала.

Но я по-прежнему не подозревала о той поистине грандиозной беде, которой суждено было омрачить всю нашу жизнь – и моей матери и мою. Я видела, что у матери трагическое выражение лица, но объясняла это все тем же – ухудшением отношений между отцом и императором. Но оказалось, что дело совсем в другом.

В июне произошло событие, которому я не придала большого значения, хотя и не на шутку рассердилась.