Владыки «Железного Дракона» - [18]

– Чьим-то экспедициям пришел конец, – мрачно заметил Друмарк.

Он собственными глазами видел немало кораблекрушений и мог опознать их последствия.

Команда «Железного дракона» развила бурную активность. Небесные стражи отцепили от себя тросы, и их эфирные двиргатели начали медленный спуск. Мортримм и Хоргарр наблюдали в подзорные трубы с юта. Брокрин отдал приказ в машинное отделение снизить скорость. На следовавших за броненосцем фрегатах заморгали световые сигналы.

Готрамм угрюмо глянул на Джангаса. Он мог думать лишь о том, что кочевники намеренно разграбили сбитый корабль. Подозрение в мародерстве было корнем его неприязни к человеку, он практически уверовал, что отряд сына вождя стал соучастником добивания выживших. Местность изобиловала холмами, годившимися, чтобы разжечь маяк-приманку, и горами, о которые мог разбиться не ожидающий подобного вероломства корабль.

Друмарк развеял заблуждения капера.

– Он точно не виноват, – кивнул сержант в сторону Джангаса, – для одного судна тут слишком много обломков, и ни в какой небесной гавани не найдется адмирала, которому хватит глупости повести на маяк целый флот. Что бы тут ни произошло, причина кроется в другом.

Однако слова сержанта, вместо того чтобы успокоить Готрамма, создали новые поводы для опасений. Ведь сила, что погубила дуардинов Барак-Урбаза, все еще могла оставаться неподалеку. Готрамм бросил нервный взгляд на Брокрина, думая о чудовищной твари, что некогда разбила капитанский флот.

Но не только это вызывало обеспокоенность. Не обращая внимания на обломки под броненосцем, Джангас продолжал указывать на тенистую долину.

– Сюда, небесный народ! – говорил он. – Сюда туда!

Готрамм посмотрел туда, куда был направлен палец охотника. Они обнаружили район крупной катастрофы, но может ли статься, что в долине они отыщут еще?

– Мастер Ворки, принимай штурвал, – произнес Брокрин.

Капитан отошел от штурвала, и первый помощник встал на его место. По собственной традиции Ворки обнял одной рукой руль, отхлебнул горячительного из плоской фляжки, которую носил с собой, сплюнул немного на ладонь, затем поменял руки и проделал то же самое. Последним этапом он высоко запрокинул голову, прополоскал рот тем, что в нем еще плескалось, и, наконец, одним глотком отправил жидкость внутрь себя.

Брокрин уже не в первый раз становился свидетелем подобного ритуала и не мог сказать наверняка, верит ли он словам Ворки о «поддержании давней семейной традиции» или нет. Позже он понял, что шутовство его помощника было не более чем плохоньким спектаклем, но с недвусмысленной задумкой: показать, что его искусство рулевого настолько безупречно, что он может хоть петь у штурвала, хоть плясать: под его управлением «Железный дракон» не посмеет даже лишний раз вздрогнуть без его, Ворки, на то разрешения.

– Ума не приложу, почему дуардин, который так управляется с кораблем, не соберет собственную команду, – поражался Брокрин.

– Потому что быть капитаном – это не просто штурвалом крутить, – пожимал плечами Ворки.

– Зато открываются перспективы, – продолжал Брокрин, – если экспедиции приносят хорошие деньги Барак-Зилфину, всегда есть возможность подняться вверх.

– Может быть, оно и так, капитан, но нагляделся я на твои злоключения и скажу, что неплохо проживу и без капитанских обязанностей. Каждое решение – на тебе. Исход каждого решения – тоже на тебе. Сомневаюсь, что такой груз мне по силам. Приятно знать, что твои успехи восславят, так ведь и за неудачи не преминут к ответу призвать. – Ворки смущенно посмотрел на Брокрина. – Не сочти за неучтивость, капитан.

– Не сочту, – заверил Брокрин. – С неудачами тяжело смириться. А наш народ к тому же имеет долгую память. – Капитан провел рукой по бороде, вспоминая, как изменилась его жизнь после встречи с Газулом. – Очень долгую память. Иногда я скучаю по тем простым временам, когда сам был матросом и выполнял приказы, а не отдавал их.

Отходя от штурвала, Брокрин бросил взгляд на ют и размещенный на нем гигантский небесный крюк. Вокруг Погибели Газула стоял Аррик с ребятами. Канониры рассматривали горизонт сквозь целый арсенал различных зефироскопов и подзорных труб. Из дула пусковой установки сверкал обсидиановый наконечник копья, а на палубе лежала тяжелая длинная цепь. Между канонирами не пролетала даже случайная шутка, каждый дуардин был предельно сосредоточен и сохранял бдительность, чтобы не отвлекаться от задачи и на долю секунды.

Брокрин взволнованно размышлял о том, что же они отыскали, от этих мыслей ладони его зудели. Чтобы избавиться от зуда, он снял перчатки, которые надевал во время управления штурвалом, и потер руки о колени. Думать о дюжине погибших харадронских кораблей – пусть они из другого небесного порта – было нелегко. Обожженные огнем, изуродованные и искалеченные еще до того, как упали на землю, – картина печальной участи дуардинов совсем не радовала.

Так сильно повредить канонерки и фрегаты могла лишь поистине великая и ужасная мощь. На бортах «Железного дракона» и фрегатов прошлое Брокрина ни для кого не было секретом. Но даже те, кто саму историю с чудовищем считал выдумкой, не сомневались, что броненосец действительно проклят. И теперь они гадали: не завело ли их наконец проклятие в лапы Газула.