Владыки «Железного Дракона» - [10]

– Чуйтсеки – не только хорошие охотники, но и хитрые торговцы, – произнес он. – Все эти трофеи вокруг маяка – лишь приманка. Так они показывают, зачем нам стоит спускаться и заниматься с ними бартером.

Брокрин опустил бронзовую подзорную трубу и сложил ее в плоский овал.

– И сколько, по-твоему, харадронцев заметили маяк раньше нас?

Вопрос задал Мортримм, суровый, почтенного возраста эфирный навигатор. Мортримм ходил по небесам так давно, что даже совершил несколько экспедиций еще под командованием отца Брокрина. В его голосе звучал легкий вежливый укор, означавший, что неразумно тратить прибыль, которой, возможно, вовсе и не предвидится.

– Уверен, другие торговцы из Барак-Зилфина их тоже заметили, – покачал головой Брокрин, – мы довольно поздно покинули небесную гавань, да и маршрут этот гильдиями давно исхожен. – Рука дуардина сжалась в кулак.

– Что поделать, не повезло, – заключил Мортримм. Он уже пожалел, что испортил капитану настроение. – Порой лучше задержаться на несколько дней, чем покорять ветер с течью в двиргателе. Со всеми случается.

– Не повезло, – повторил Брокрин. – «Железный дракон» не заслужил свалившегося на него невезения. Если дела пойдут еще хуже, то на наши же торговые пути начнут «случайно» забредать корабли из других гаваней.

Мортримм вытянул палец в направлении горизонта, где в темневшем небе замерцала первая звезда.

– Весенние созвездия, – отметил он. – Лучшее время наведываться к чуйтсекам – после оттепели, когда они избавляются от шкур и пушнины, которыми грелись всю зиму. Летом они для кочевников лишь мертвый груз.

– С племенами торгуют и другие гавани, – возразил Брокрин седобородому навигатору, – они тоже знают, когда лучшее время для сделок. Если кто-то придет на место встречи раньше нас, мы сможем рассчитывать только на жалкие остатки, которые он не счел нужным везти в Барак-Зилфин.

Настроение Брокрина заставило Мортримма нахмуриться.

– И что? Вновь спишешь все на невезение? Капитан должен обладать хотя бы каплей уверенности, если он хочет разбогатеть. Если у тебя нет даже ее, тогда избавь нас от лишних хлопот и отправляйся домой.

Грубоватого упрека, как и ожидал Мортримм, оказалось достаточно, чтобы взбодрить Брокрина. Капитан издал низкий утробный рык, в котором чувствовалась досада.

– Клянусь двадцатью молниями Грунгни, я покончу с этой полосой неудач, что преследует меня уже столько сезонов. Провал за провалом, каждая экспедиция в убыток, и теперь, чтобы задобрить кредиторов в Барак-Зилфине, я вынужден отдавать часть собственной доли! Сперва огненная буря, что чуть не сожгла «Железного дракона», когда весь груз архейского пива вскипел и залил трюм. Затем еще шайка гоблинских пиратов, которая так прицепились к кораблю, что, пока мы добрались до месторождения, большая часть эфирного золота уже осела в танкерах Барак-Морнара.

– Ты забыл о мерцающей буре, когда все приборы вышли из строя и даже я не мог понять, где мы находимся, – вставил Мортримм, – а потом мы несколько недель жгли топливо, пока не вернулись на торговые пути.

– Заплатили за ремонт столько же, как тогда, когда шли в Двиммерваст и на корабле завелись сталеточцы и нагрызли ходов в обшивке, – кивнул Брокрин. – Пришлось лететь в Барак-Нар на техническое обслуживание, где с нас еще до окончания ремонта содрали восьмую часть пыльцы фей, которую мы везли домой.

Брокрин горько покачал головой. Тот случай было вспоминать особенно болезненно. Привести побитый корабль в чужую гавань само по себе считалось позором, а ему в довесок пришлось просить в Барак-Наре помощи. Судьба не раз сводила его с толстосумом Брокком Грунгссоном: их пути пересекались достаточно часто, чтобы у Брокрина сложилось самое нелестное мнение и о нем, и о его проклятой гавани. И если за Брокрином неотступно следовали неудачи, то у Брокка явно с рождения лежал во рту везучий камень. Именно Брокк обогнал Брокрина в гонке к месту крушения траулера «Разжигатель вражды», не пережившего встречи с харкракеном. Первым он был и в заключении торговых соглашений с дервишами Арватти, добившись доступа к несметным залежам лазуритов, что те добывали в песках пустыни. Именно он отыскал Гриммхолдову жилу, полную железняка, пока Брокрин гонялся за картой сокровищ, на поверку не стоившей и шкуры, на которой была нарисована.

Брокрин ударил кулаком о железный фальшборт, от злости даже не заметив болезненной отдачи в предплечье.

– Сплошное невезение кругом, – прорычал он. – Такое чувство, будто за плечом парит стервятник и, куда бы я ни направился, омрачает мне дорогу, – рассмеялся он без тени радости. – Взгляни на меня. Вот-вот собираюсь торговать с чуйтсеками – куда уж безопаснее? – а все одно ожидаю очередного провала. Может, не зря все эти злые пересуды за моей спиной и надо мной вправду висит проклятие?

Мортримм некоторое время молчал, обдумывая слова Брокрина. Когда же он заговорил, голос его был мрачен.

– Если проклятие взаправду есть – а я не берусь утверждать, что это так, – то одному тебе его и снимать. И начни вот отсюда, – добавил Мортримм, постучав пальцем себе по виску.

Твердый топот тяжелых ботинок заставил Брокрина обернуться и взглянуть на лестницу позади себя. Команда «Железного дракона» хорошо знала норов капитана; немногие отваживались тревожить его, когда тот стоял на носу корабля, наедине со своими мыслями. Одним из таких смельчаков был Мортримм. Другого звали Друмарк, дуардин, у которого чувство такта отсутствовало напрочь. Будь этот самый такт хоть сорока футов в высоту и распевай он застольные песни, чересчур похабные даже для Барак-Зилфина, он бы все равно его не заметил.