Владычица морей - [31]

Еще при жизни адмирала Головина английскому посланнику в России Чарльзу Витворду задавался вопрос о посредничестве Англии между шведским королем и русским государем. Витворд ответствовал уклончиво, де, король Швеции не имеет никакой склонности к миру. Однако едва возникла опасность, что Карл нападет на Австрию, в Лондоне недовольно зашевелились. Петр, считая Англию наиболее влиятельной державою среди участников великого союза, направил своего посланника в Гааге Андрея Артамоновича Матвеева с дипломатической* миссией в Лондон.

Как дипломат Андрей Артамонович был без характеру, чем и показал себя еще во Франции по делу русских кораблей братьев Бражениных и Елизара Избранта, захваченных дюнкеркскими каперами. Кораблей так и не вернули, но король французский через министра своего де Тоси объявил посланнику, что впредь все московские корабли, что войдут во французские гавани, будут встречаться приятельски. С тем Матвеев и уехал обратно в Гаагу, а следить за делами во Франции остался дворянин Постников, бывший там резидентом русского государя.

Инструкции Петра Алексеевича были незатейливы. Русский дипломат должен был напомнить королеве Анне о ее обещании, данном через Витворда, ведь Карл явно держал сторону Франции и поддерживал венгерский бунт. Белено было такоже сказать английским министрам, если спросят, какова будет польза их отечеству, что московский государь пошлет войска, куда им, английским министрам, надобно будет, и полки свои по надобности в Венгрию введет и потребные для флота Ее королевского величества материалы поставит. Условия мира между Россиею и Швецией царь Петр Алексеевич отдавал на откуп королеве, выговаривая лишь то, что возвращенное пушками отеческое достояние за Россиею же и останется.

Ежели Матвеев увидит невозможность исполнения государевых инструкций, должен он склонить на свою сторону Мальбрука и королевского казначея Гольдфина, а также северных посольств секретаря и обещать им по содействию немалые подарки. Вести себя Матвееву надлежало осторожно и прежде разведать, склонны ли оные лица к акциденциям, а також остерегаться, чтобы даром чего не раздать.

Сразу по прибытии Матвеев уведомил государя, что с первого же случая нашел к себе обхождение господ англичан самое приятственное, однако из внутреннего исполнения действ ожидает куда более, чем от внешностей.

Да, королевская власть в Англии была не самодержавной — без поддержки парламента королева Анна не могла ничего, даже сыпать обещаниями без исполнения оных.

Тори да виги держали разные стороны, сговориться с обеими сторонами было трудненько и даже невозможно. Матвеев имел аудиенцию у королевы и вскоре после оной встретился с государственным секретарем Гарлеем, коему подал письменное предложение о союзе.

Гарлей с Матвеевым держался приятельски, но от ответов уходил. Наконец он приватно объявил послу, что королева в случившихся политических обстоятельствах не желает ссоры ни с Петром, ни с Карлом, тем более что Мальбрук своего добился — король Карл заявил, что не тронет Австрию.

Политесы дипломатические требовали заклания золотого тельца. Петр опять объявил Матвееву, что для достижения целей во благо государства Российского тот может не скупиться. Однако ж подкупные суммы открыто было везти рискованно, и по указанию Петра «Посланник» с подводкою на борту дважды ходил к суровым и туманным Альбионам, чтобы доставить в верное место тяжелые сундуки. Поручения были исполнены с честью и совестливостью, о чем Андрей Артамонович доносил государю. Тайным указом Петра Бреннеманн и офицеры «Садко» жалованы были медалями и деревеньками с душами, тем самым произведены были в кавалиеры. Указом государь объявлял всех их славными соратниками своими и именовал щуками, что жирным карасям политическим дремы и спокойствия не дают.

Мошна да заведенные знакомства дали свое — в конце августа королева Анна сама объявила Андрею Артамо-новичу, что готова вступить в великий союз с московским государем, а уже в самом начале сентября в дом к нему приехал Гарлей, чтобы потолковать о содержании ответной грамоты, которой объявлялся бы заключенный союз. и условия, на которых сей союз заключен бы был. Наряду с оным королева желала такоже и торговый трактат подписать, к пользе и благоденствию обоих государств.

Герцог Мальбрук писал Матвееву, что употребит все свое старание у Штатов, чтобы побудить их к согласию на принятие России в великий союз, но лисе этой Андрей Артамонович верил слабо, потому и писал оставленному в Гааге агенту своему Фанденбергу, чтобы тот разузнал, коим образом герцог будет действовать по русскому делу, будет ли держать слово свое или окажется, что мед у него, на языке, а в сердце желчь.

А Штаты все медлили и медлили. Миновал один месяц, затем другой — английские министры на наскоки Матвеева объявляли: дожидаются герцога. В первых числах ноября герцог наконец объявился. К чести его, на другой же вечер дипломат английский посетил русского посланника. Пили ром и глинтвейн.

— Нет возможности вас обнадежить, Андрэ, — развел руками герцог. — Я старался. Я встретился со всеми, от кого решение этого вопроса в зависимости стоит. Штаты склонны к согласию, но предстоят большие хлопоты, чтобы убедить к тому союзников.