Владимирский централ. История Владимирской тюрьмы - [2]
Особое внимание уделялось тому, «чтобы колодник был в беспрестанном упражнении, следовательно, мужчина должен употребляться в пилку досок и тесу. Оные доски и тес продавать по рассмотрению рабочего дома. Впрочем, городская работа отпускаема быть и иметь рабочих под надлежащим присмотром с платой по 7 копеек в день на человека».
Для охраны колодников назначалась воинская команда: «Потребно для караула преступников воинской команды человек рядовых, кои жалованье получать в своих командах». Городовой лекарь осматривал заключенных два раза в неделю: «…А когда нужда того требовать будет, оно почаще». В 1787 году императрица Екатерина II пишет собственноручный проект устава о тюрьмах, где закладывает основные принципы тогдашней пенитенциарной системы. Тюрьмы предполагалось разделить на уголовные и гражданские. Уголовную тюрьму указ также делил на следующие виды. В губернском городе на три части: подстражную, приговорную и осужденную. В уездном городе на две части: подстражную и приговорную. Также в указе оговаривалось наличие в каждой части двух отделений для каждого из полов. «Тюрьмы строить замком. Замку быть каменному, чтоб из оного уход никто учинить не мог, и чтобы того оградою уменьшено было число людей для стережения. Замки строить… на вольном воздухе, при текущей воде, от огня и наводнений безопасно».
Строение уголовной подстражной было таково: в губернском городе — три горницы для мужского пола, две горницы для женского пола, в уездном городе — две горницы для мужского пола, одна горница для женского пола.
Описание горницы уголовной подстражной: «…строить величиной в 3 сажени или 9 аршин в длину, вышина 2 сажени; в горничной окошко величиною в 1,5 аршина, от потолка тоже с железною решеткою; у стены стол каменный, неподвижный; перед столом скамья каменная, неподвижная; в углу печь с лежанкою, длина оной 4 аршина и ширина 1,5 аршина. Печь топится снаружи, двери двойные, из коих наружная железом окованная, замки крепкие. Строение уголовной приговорной в губернском городе: две разные тюрьмы составляют уголовную и приговорную.
Первая — для тех, кои власть на то имеющая, судом по тяжким делам их, к временному содержанию в тюрьму приговорены. Вторая — в губернском городе устроить для уголовно-приговорной тюрьмы: 3 горницы для мужского пола, 2 горницы для женского пола.
В уездном городе устроить для уголовно-приговорной тюрьмы: 2 горницы для мужского пола, 1 горницу для женского пола. Горницу уголовно-приговорной строить не менее 3 сажен, в длину и ширину столько же, окошко с железной решеткой, двери двойные, из коих наружная железом окованная, замки крепкие.
В губернском городе ссылочную устроить в 2 горницы, одна мужского пола, другая женского пола.
В уездном городе так же, как и в губернском городе. Ссылочную строить величиною в 4 сажени, в длину и ширину столько же, в вышину 6 аршин, окошки закрыты железною решеткою, печь топится снаружи, двери двойные, из коих наружная железом окованная, замки крепкие».
В собственноручном проекте Екатерина II одним из важных требований вводит понятие обращения с теми, кто находится под стражею: «…с тюремными обходиться человеколюбиво, но притом иметь за ними крепкое, неослабное во всякое время смотрение, чтоб сами себе и никому вреда не учинили».
Учреждается должность уездного надзирателя. Надзиратель назначался по представлению Уголовной и Гражданской палаты государственным надзирателем прав и правосудия. В его обязанности входил осмотр тюрем и тюремных больниц: «…много ли людей, в которой части тюрьмы, имена и прозвания их; зачем, кем и когда приведены, когда допрошены, приговорены и осуждены, много ли осталось с прошедшего срока тюремных, когда, кто, куда оправданы и выпущены, кто перешел из одной части тюрьмы в другую, все ли налицо, много здоровых или больных, кто умер».
Музейная экспозиция
Уездный надзиратель сам не мог брать под стражу — «не сажает, не запирает, не распоряжается тюремными», — однако должен был иметь неусыпное попечение обо всем, касающемся тюрем и тюремных больниц. Все тюремные должности были ему подчинены. Также была введена должность тюремщика и присяга для него: «Аз ниже именованный обещаюсь пред всевидящим Богом чистосердечно, что хочу и должен всеми силами своими отправлять стражу над тюремными так, как мне в должности предписано, и оную поступать и упущать не буду ни для вражды, ни для дружбы, ни лицеприятия. Определенную тюремную пищу, питье, одежду и прочие содержания доставлять без малейшего ущерба. Сурово с ними поступать не буду, но человеколюбиво, без послаблений; подарков, посул и взятков ни от кого брать не буду, за подчиненными неусыпное смотрение иметь обещаю. Дабы свою должность исправно и радетельно исправляли и отправляли».
В обязанности тюремщика входило следующее: «…чтоб тюремные в надлежащие места помещены были, чтоб отобранные у них вещи прилежно хранились и в свое время возвращены были кому следует, чтоб тюремная пища была приготовлена, чтоб тюремные больные были осмотрены и отправлены в больницу, чтоб в замке был предписан порядок, ключи замка у тюремщика, тюремщику иметь в ведомстве своем: тюремщиков отделений, сторожей, поваров, слуг и прочих и смотреть, чтоб каждый из них прилежно отправлял свою должность.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.