Владимир Высоцкий - [57]

В марш-бросок, в атаку ли —

Рвались как один, —

И танкисты плакали

На броню машин...

Военный эпизод – давно преданье,

В историю ушел, порос быльем —

Но не забыто это опозданье,

Коль скоро мы заспорили о нем.

Почему же медлили

Наши корпуса?

Почему обедали

Эти два часа?

Потому что танками,

Мокрыми от слез,

Англичанам с янками

Мы утерли нос!

А может быть, разведка оплошала —

Не доложила?.. Что теперь гадать!

Но вот сейчас читаю я: «Варшава» —

И еду, и хочу не опоздать!

1973

* * *

Когда я отпою и отыграю,

Где кончу я, на чем – не угадать?

Но лишь одно наверное я знаю:

Мне будет не хотеться умирать!

Посажен на литую цепь почета,

И звенья славы мне не по зубам...

Эй, кто стучит в дубовые ворота

Костяшками по кованым скобам!..

Ответа нет, – но там стоят, я знаю,

Кому не так страшны цепные псы.

Но вот над изгородью замечаю

Знакомый серп отточенной косы...

Я перетру серебряный ошейник

И золотую цепь перегрызу.

Перемахну забор, ворвусь в репейник,

Порву бока – и выбегу в грозу!

1973

НИТЬ АРИАДНЫ

Миф этот в детстве каждый прочел,

черт побери! —

Парень один к счастью прошел

сквозь лабиринт.

Кто-то хотел парня убить, —

видно, со зла, —

Но царская дочь путеводную нить

парню дала...

С древним сюжетом

Знаком не один ты.

В городе этом —

Сплошь лабиринты:

Трудно дышать,

Не отыскать

воздух и свет...

И у меня дело неладно:

Я потерял нить Ариадны!

Словно в час пик,

Всюду тупик —

выхода нет!

Древний герой ниточку ту

крепко держал:

И слепоту, и немоту —

все испытал;

И духоту, и черноту

жадно глотал.

И долго руками одну пустоту

парень хватал.

Сколько их бьется,

Людей одиноких,

В душных колодцах

Улиц глубоких!

Я тороплюсь,

В горло вцеплюсь —

вырву ответ!

Слышится смех: зря вы спешите,

Поздно! У всех порваны нити!

Хаос, возня...

И у меня —

выхода нет!

Злобный король в этой стране

повелевал,

Бык Минотавр ждал в тишине —

и убивал.

Лишь одному это дано —

смерть миновать:

Только одно, только одно —

нить не порвать!

Кончилось лето,

Зима на подходе,

Люди одеты

Не по погоде, —

Видно, подолгу

Ищут без толку

слабый просвет.

Холодно – пусть! Всё заберите...

Я задохнусь здесь, в лабиринте:

Наверняка:

Из тупика

выхода нет!

Древним затея их удалась —

ну и дела!

Нитка любви не порвалась,

не подвела.

Свет впереди! Именно там

хрупкий ледок:

Легок герой, – а Минотавр —

с голода сдох!

Здесь, в лабиринте,

Мечутся люди:

Рядом – смотрите! —

Жертвы и судьи, —

Здесь в темноте,

Эти и те

чествуют ночь.

Крики и вопли – всё без вниманья!..

Я не желаю в эту компанью!

Кто меня ждет,

Знаю – придет,

выведет прочь.

Только пришла бы,

Только нашла бы —

И поняла бы:

Нитка ослабла...

Да, так и есть:

Ты уже здесь —

будет и свет!

Руки сцепились до миллиметра,

Всё – мы уходим к свету и ветру, —

Прямо сквозь тьму,

Где – одному

выхода нет!..

1973

* * *

Не однажды встречал на пути подлецов,

Но один мне особо запал —

Он коварно швырнул горсть махорки в лицо,

Нож в живот – и пропал.

Я здоровый, я выжил, не верил хирург,

Ну а я веру в нем возродил,

Не отыщешь таких и в Америке рук —

Я его не забыл.

Я поставил мечту свою на тормоза,

Встречи ждал и до мести дожил.

Не швырнул ему, правда, махорку в глаза,

Но потом закурил.

Никогда с удовольствием я не встречал

Откровенных таких подлецов.

Но теперь я доволен: ах, как он лежал,

Не дыша, среди дров!

1975

* * *

Вы были у Беллы?

Мы были у Беллы —

Убили у Беллы

День белый, день целый:

И пели мы Белле,

Молчали мы Белле,

Уйти не хотели,

Как утром с постели.

И если вы слишком душой огрубели —

Идите смягчиться не к водке, а к Белле.

И если вам что-то под горло подкатит —

У Беллы и боли, и нежности хватит.

1975

* * *

Препинаний и букв чародей,

Лиходей непечатного слова

Трал украл для волшебного лова

Рифм и наоборотных идей.

Мы, неуклюжие, мы, горемычные,

Идем и падаем по всей России...

Придут другие, еще лиричнее,

Но это будут – не мы, другие.

Автогонщик, бурлак и ковбой,

Презирающий гладь плоскогорий,

В мир реальнейших фантасмагорий

Первым в связке ведешь за собой!

Стонешь ты эти горькие личные,

В мире лучшие строки! Какие? —

Придут другие, еще лиричнее,

Но это будут – не мы – другие.

Пришли дотошные «немыдругие»,

Они – хорошие, стихи – плохие.

1975

* * *

Что брюхо-то поджалось-то —

Нутро почти видно́?

Ты нарисуй, пожалуйста,

Что прочим не дано.

Пусть вертит нам судья вола

Логично, делово:

Де, пьянь – она от Дьявола,

А трезвь – от Самого.

Начнет похмельный тиф трясти —

Претерпим муки те!

Равны же в Антихристе

Мы, братья во Христе...

1975?

* * *

Растревожили в логове старое зло,

Близоруко взглянуло оно на восток.

Вот поднялся шатун и пошел тяжело —

Как положено зверю – свиреп и жесток.

Так подняли вас в новый крестовый поход,

И крестов намалевано вдоволь.

Что вам надо в стране, где никто вас не ждет,

Что ответите будущим вдовам?

Так послушай, солдат! Не ходи убивать —

Будешь кровью богат, будешь локти кусать!

За развалины школ, за сиротский приют

Вам осиновый кол меж лопаток вобьют.

Будет в школах пять лет недобор, старина, —

Ты отсутствовал долго, прибавил смертей,

А твоя, в те года молодая, жена

Не рожала детей.

Неизвестно, получишь ли рыцарский крест,

Но другой – на могилу над Волгой – готов.

Бог не выдаст? Свинья же, быть может, и съест, —

Раз крестовый поход – значит, много крестов.

Только ваши – подобье раздвоенных жал,

Все вранье – вы пришли без эмоций!