Владимир Высоцкий в Одессе - [44]

Так, как он, у нас раньше не работали. Володя приходил на площадку с вызубренным текстом, с уже выстроенной логикой каждого эпизода, с кучей своих придумок, то есть во всеоружии. И если тот же Конкин не знал текста (вот и ещё одна причина столкновений Конкина с Высоцким. — М. Ц.), очень возмущался: „Как такое вообще может быть?!" Вся киносъёмочная группа жила неподалёку от киностудии, в гостинице „Аркадия". По вечерам мы собирались вместе, и Володя рассказывал актёрские байки. Он был очень открытый человек со щедрой душой»[167].

И, наконец, почитаем, что же сказал о фильме и своём участии в нём исполнитель роли капитана Жеглова Владимир Высоцкий.

Сказано было (во всяком случае, дошло до нас в фонограммах) на удивление немного. О своей роли Высоцкий вскользь упомянул в восьми концертных выступлениях и только на одном из них высказался чуть более подробно:

«Вы знаете; я не оцениваю её (роль. — М. Ц.) вообще. Это не моё дело — оценивать. Оценивать — это дело ваше и критики. Я сделал своё дело и всё. Больше ничего. Я получил… не то, что получил удовольствие, а, наверное, я купался в каких-то моментах роли…

Ну что, как я вообще отношусь к самому Жеглову? Ну, это же видно по тому, как я его сыграл. Вы знаете, этого вы из меня не выманите и не выудите… Я ушлый человек. Я не буду никакие… я вообще интервью никаких не даю, если вы обратили внимание. Поначалу они не хотели, а теперь уже я не хочу, потому что всегда переврано, всегда э… они натягивают. Например, журналисты почему-то всем одинаково дают выражаться. Все такие умные… Почему-то думают журналисты, что их язык — это есть язык интеллигентов. Вот они, когда берут интервью, и обратите внимание, что у них все совершенно одинаково говорят… Я не буду давать интервью по поводу этого кино, обещаю вам, что вы не прочтёте ни одной строки моего отношения. Я дело своё сделал просто, и всё. Вот»[168].

Лично мне что-то здесь представляется не до конца понятным. Вопрос об отношении актёра к своему герою — вполне законный. Более того, сам Высоцкий, как мы имели возможность убедиться, с удовольствием рассказывал о своих героях в «Коротких встречах», «Интервенции», «Служили два товарища» и других лентах. Почему такое откровенное нежелание говорить о роли Жеглова?

Возможно, ответ кроется в интервью, данном Высоцким корреспонденту Всесоюзного радио И. Шестаковой 8 января 1980 года за кулисами Театра на Таганке во время «Гамлета». С одной стороны, рассказ Высоцкого не всегда чётко пронизан логической нитью, что понятно: несколько раз он уходит на сцену и возвращается и, разумеется, в данный момент больше живёт настроением спектакля и жизнью датского принца, чем настроением и жизнью киноактёра Высоцкого. С другой же стороны, возможно, что именно это постоянное отсутствие самоконтроля помогло журналистке «вытащить» из Высоцкого то, что ни до, ни после он публично не произносил. Почитаем отрывок текста, относящийся к исполнению роли Жеглова:

«И. Ш. — в рецензии в „Литературной газете" было сказано, что вы — Жеглов…

— Да…

— …и Шарапов — совершенно разные люди. Вы согласны с этим?

— Да.

— Как вы оцениваете своего /нрзб/ (очевидно, персонажа. — М. Ц.)?

В. В. — Вы знаете, я согласен с почти со всеми рецензиями, но они все остановились на четверти пути в разговоре об этом.

…Значит, вот по поводу этой роли, почему я и согласился. Ну, во-первых, я хотел работать кланом — это моя давнишняя мечта, мне снова хотелось вернуть десятилетней давности ощущения свои, которые были у меня в Одессе, когда я снимался в картине «Короткие встречи», когда все были на площадке, даже ненужные актёры, — у Киры Муратовой. Вот. Это была очень хорошая картина.

Она, к сожалению, очень мало тиражирована и, в общем, она прошла так…

И. Ш. — Значит, они все остановились на четверти пути.

В. В. — Дело в том, что вообще — в принципе — вот эта вот драматургия, на чём построена вообще вся вещь: этакий /усмехается/, ну что ли, голубой герой, который призывает к милосердию, — к тому, что — кончена война, и к тому, что — уже хватит, и нужно наоборот — всё в сторону умягчения, а не ужесточения, и что нужно действовать честно даже с нечестными людьми, — эта, в общем, позиция. На словах она хороша. Но вот если сейчас кругом посмотреть, поглядеть, что в мире происходит, — и о терроризме, и о том, что — вот «красные бригады» стреляют по ногам детям, а потом на их глазах убивают учителя, — начинаешь сомневаться, кто из них, в общем, прав.

Если вы обратили внимание, то Вайнеры — они это как раз ухватили в этой вещи. Они были очень серьёзны. Когда они поссорились окончательно — два персонажа, — по книге, — и разошлись (тот сказал: „Я не хочу с тобой работать" а Жеглов ему ответил: „Ну и как хочешь"), приходит Шарапов в МУР — и видит в траурной рамочке свою любимую девушку, которую убили те же бандиты. И вот в данный момент, если бы они ему сейчас попали, он любым способом упрятал бы их за решётку, если бы не уничтожил, правда? Вот Жеглов мой находится всё время в этой позиции, в которой Шарапов мог бы оказаться в конце картины, понимаете? И, в общем-то, я его нигде не оправдывал, я даже не знаю, чего я с ним делал, — я, в общем, только знаю одно, что — нету людей, у которых…