Владимир Высоцкий. По-над пропастью - [6]
— Граждане! Воздушная тревога!
Во время ночных налетов Нина Максимовна, подхватив сына на руки, перебегала на противоположную сторону улицы, где было ближайшее бомбоубежище. Жара и духота в подвале давили, обволакивали противной влажной пеленой. Под низким потолком тусклым маячком мигала желтая лампочка, охваченная самодельной металлической сеткой. Томительные часы ожидания. Затекали ноги, слезились глаза. Но Володя не хныкал, не ныл. Нередко тревога затягивалась, дети засыпали. Когда звучала долгожданная команда: «Отбой», мама тормошила сына, и он спросонья лепетал: «Отбой — пора домой».
Домой возвращались побыстрее, чуть ли не бегом, чтобы хотя б с полчасика успеть вздремнуть перед сменой. Но куда там! Жильцы четвертой квартиры толпились в коридоре, обменивались впечатлениями о минувшей ночи. Володя крутился под ногами взрослых и время от времени вещал, подражая радиодиктору: «Граждане, воздушная тревога!»
— Вовка, стервец, накликаешь! Ну что за голосина у ребенка!
И ведь бывало, как назло, действительно взвывала сирена, и вновь все стремглав, схватив кто узелок с вещами и продуктами, кто котелок с водой, кто вязанье, кто первую попавшуюся книжку, спешили в душный подвал.
Высоцкий, спустя три с лишним десятка лет, честно расскажет о тех днях. Он приучил нас доверять ему в точности деталей, дат, адресов, имен. И оттого его стихи зачастую воспринимаются как исторический источник, как документальный рассказ очевидца:
Свидетели «черных лет России» подтверждают: именно так все и было. И песок, и зажигалки, и дырявые кувшины. И грузовики ПВО, и машины пожарных, которые сновали по Москве, подвозя песок поближе к жилым домам. Домоуправы командовали жильцами, вооружая их носилками и ведрами: «Граждане, без паники и суеты! Песок тащите на чердак, там пересыпайте в ящики. А вы, гражданки, ноги в руки, — и вперед за водой. У кого что есть: ведро — хорошо, кастрюли тоже годятся, набирайте и сливайте в бочки. Пригодится в случае чего. Начали!..» Детвора была в восторге от вселенской кутерьмы, бесконтрольной беготни. И каждый норовил подсобить, становились в цепочку с взрослыми со своими ведерками.
...Порой кажется, что Высоцкий сызмальства, еще пацаном, взвалил на себя тяжкий груз: «Я всегда и навечно виноват перед теми, с кем сегодня встречаться я почел бы за честь.» И понимал: «Кто старше нас на четверть века, тот уже увидел близости и дали. Им повезло — и кровь, и дым, и пот от понюхали, хлебнули, повидали».
Через тридцать лет после Победы, на гастролях в Болгарии, он, отвечая на вопрос тамошнего журналиста, чем особенно важна для него военная тема, сказал: «Потому что это всем нам близко, всем людям... Война всегда будет волновать поэтов, писателей и вообще любых художников. Ну и самое главное: пишу как человек, который как бы довоевывает, с чувством если не вины, то досады, что я не смог быть тогда там..»
Он в разных аудиториях — целому залу или случайному собеседнику-интервьюеру, или терпеливому слушателю «намагниченных лент» — не уставал растолковывать свою природную тягу к теме войны: «...Многие люди неправильно понимают, что такое песня военная. Это, конечно, не песня-ретроспекция, это — песня-ассоциация... У меня военная семья, у меня есть погибшие в семье, как, впрочем, наверное, и у каждого из нас. Война коснулась всех. Это такая великая беда, которая покрыла всю нашу землю, и я думаю, что любого человека... она каким-то образом коснулась... Поэтому надо писать об этом, не переставая. Это просто долг каждого человека...
...Когда меня спрашивают: «Почему ты так много пишешь о войне?», и мне присылают письма разные люди, в которых содержатся вопросы: «А не тот ли вы самый Владимир Высоцкий, с которым мы под Оршей выходили из окружения?..» Нет, конечно, я не тот. Меня можно было только выносить в тот период... Но это, в общем-то, своего рода похвала. Люди считают, что песни написаны человеком, который через все это прошел. Нет. И пока есть люди, которые занимаются писанием и могут сочинять, конечно, они будут писать о войне... Если вы в них вслушаетесь, то увидите, что их можно петь сегодня, что люди — из тех времен, ситуация — из тех времен, а, в общем, идея, проблема — наша, нынешняя. А я обращаюсь к тем временам просто потому, что интересно брать людей, которые находятся в самой крайней ситуации, в момент риска, которые в следующую секунду могут заглянуть в лицо смерти, людей, у которых что-то сломалось, надорвалось, короче говоря, людей на самом краю пропасти, на краю обрыва. Шаг влево... Или шаг вправо... Как по какому-то узкому канату... И я таких людей нахожу чаще в тех временах. Вот поэтому я много пишу о войне. Пусть это вас не обманывает. Я считаю, что это нужно петь теперь, сегодня, да и продолжать в будущем...»
Любимой песней Высоцкого, по его собственному признанию, была «Священная война». Песня, с первыми аккордами которой по сей день мороз по коже бежит. Может быть, единственная из всех, которая способна поднять человека с колен, вытащить из окопа и благословить на смерть. Высоцкий сам мечтал написать что-то подобное. Песню, которую бы пели мужчины не за столом, а стоя, и не хмельными, а трезвыми, суровыми голосами.
Если бы вся изложенная здесь история родственников Антона Павловича Чехова не была бы правдой, то ее впору было бы принять за нелепый и кощунственный вымысел.У великого русского писателя, создателя бессмертного «Вишневого сада», драматичного «Дяди Вани» и милой, до слез чувственной «Каштанки» было множество родственников, у каждого из которых сложилась необыкновенная, яркая судьба. Например, жена племянника Чехова, актриса Ольга Константиновна, была любимицей Третьего рейха, дружила с Геббельсом, Круппом, Евой Браун и многими другими партийными бонзами и в то же время была агентом советской разведки.
«Идеал женщины?» – «Секрет…» Так ответил Владимир Высоцкий на один из вопросов знаменитой анкеты, распространенной среди актеров Театра на Таганке в июне 1970 года. Болгарский журналист Любен Георгиев однажды попытался спровоцировать Высоцкого: «Вы ненавидите женщин, да?..» На что получил ответ: «Ну что вы, Бог с вами! Я очень люблю женщин… Я люблю целую половину человечества». Не тая обиды на бывшего мужа, его первая жена Иза признавала: «Я… убеждена, что Володя не может некрасиво ухаживать. Мне кажется, он любил всех женщин».
Отношения Владимира Высоцкого с Изой Мешковой, Люсей Абрамовой, Татьяной Иваненко, Мариной Влади, Оксаной Афанасьевой многое объясняют. Его голос. Его печальный взгляд. Строки его песен… «Я люблю – и значит, я живу…» Его душа была хрупкой и трепетной, а сердце его всегда было готово к самопожертвованию. Любовь заполняла мысли и чувства великого барда, она его рукой складывала ноты для новых песен. Даже если она иной раз возвращалась к нему стылым холодом. Даже если друзья Высоцкого считали, что именно женщины были виновны в преждевременной кончине поэта.
Разные женщины окружали великого барда. Они были похожи и в то же время не похожи друг на друга. Их жизненная философия и творческая позиция были различны, но судьбы в той или иной степени пересекались с судьбой Владимира Высоцкого. Их участие, сердечное отношение к Высоцкому, к его таланту кровно роднило. Их голоса перекликались, хотя каждая из женщин вела свою неповторимую сольную партию, что и составляет особую гармонию. Они одновременно являлись и музами, и творцами.У гениального человека и близкое окружение талантливо и неординарно…
Скульптор Эрнст Неизвестный, актеры Даниель Ольбрыхский и Олег Даль, режиссер Станислав Говорухин, драматург Эдуард Володарский… Эти известные деятели культуры были для Владимира Высоцкого друзьями. В то время значение слова «друг» означало совсем не то, что ныне подразумевается в соцсетях. Друзья Высоцкого были частью его судьбы. Они были его сподвижниками, отражением его совести и мировоззрений. Они были рядом, когда ему было трудно и плохо, они делили с ним его боль и страдания. Их интересная и зачастую удивительная жизнь стала ярким доказательством верности и чести в настоящей мужской дружбе, в этой абсолютной ценности, которую нельзя ни купить, ни выпросить…
Альберт Эйнштейн – человек, повлиявший на ход истории в XX веке. Величайший ученый своего времени открывается перед читателем с неожиданной стороны. В новой книге Юрия Сушко публикуются ранее не известные факты из жизни гениального физика. Они шокируют, возмущают и неожиданно приоткрывают тайну создания советского ядерного оружия, которое и сохранило хрупкий мир после Второй мировой войны.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Необыкновенная биография Натали Палей (1905–1981) – княжны из рода Романовых. После Октябрьской революции ее отец, великий князь Павел Александрович (родной брат императора Александра II), и брат Владимир были расстреляны большевиками, а она с сестрой и матерью тайно эмигрировала в Париж. Образ блистательной красавицы, аристократки, женщины – «произведения искусства», модели и актрисы, лесбийского символа того времени привлекал художников, писателей, фотографов, кинематографистов и знаменитых кутюрье.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.