Владимир Высоцкий. По-над пропастью - [10]
— Да, — кивала мама. — У тебя уроки в школе, у меня уроки на работе. Ты поел?
— Конечно! Девочки помогли и обед разогреть, и уроки проверила Все в порядке, не волнуйся, мамочка... А можно, я с тобой на твоих уроках останусь?..
Нина Максимовна занималась на наркоматовских курсах коммерческой корреспонденции на немецком языке. Володя усаживался рядом и старательно повторял немецкие фразы. Получалось на удивление здорово, преподаватель хвалила: «У вашего мальчика идеальное воспроизведение звучания слов и интонаций. У него, видимо, музыкальное восприятие языка. Это — большая редкость. Его обязательно надо учить музыке...»
А он помогал разгружать картошку в овощном магазине. За что получил от директора магазина свой трудодень — десяток картофелин. К приходу мамы с работы как-то попытался приготовить из них оладьи. Пригорели без масла... Плакало угощенье. «В школе им давали конфетки, — рассказывала Нина Максимовна. — Он меня ждал, одну съест, а вторую хранил для мамочки. Я думаю, это наследственное чувство доброты: и мои родители, и Семен Владимирович мог вообще последнюю рубашку с себя снять, и Володя таким же вырос...»
Однажды на уроке учительница попросила второклассника Высоцкого спеть. Но допеть до конца не позволила — выставила за дверь, очевидно, решив, что ученик решил поиздеваться над ней, а потому и заорал во все горло. Песня осталась недопетой, о чем Володя с горечью сообщил дома. «Неудовлетворительно» — такова была первая официальная оценка сольного опыта Высоцкого.
А что делать, если голос у него чуть ли не с рождения был низкого тембра? «Когда ему было года полтора-два, у него очень болело горлышко, — вспоминала мама. — Оказалось, что увеличены миндалины, и перед школой пришлось их вырезать. Эту операцию считают довольно легкой, но у Володи прошла очень тяжело — такие большие миндалины были, что ему язычок буквально стесняли. Но он очень мужественно все перенес. А голос еще больше подсел».
Примерно к тому же периоду, рассказывал сам Высоцкий, относятся и его первые поэтические опыты: «Я давно очень пишу, с восьми лет, там всякие вирши, детские стихи. Про салют писал...»
Когда подрос, он сто движений в минуту делал, корила мама: «Ну, Вова, ну перестань». А он отвечал: «Мамочка, ты лучше меня шлепни. Когда ты говоришь: «Ну, Вова», у меня все внутри переворачивается». Он был очень ранимый, любую сердитую интонацию тяжело переносил. Мы и не ссорились никогда. Если я была чем-то недовольна, я голоса не повышала даже в трудные моменты».
Как-то он прибежал со двора весь в крови: заработал клюшкой. Тогда только входил в моду канадский хоккей, быстро тесня традиционный — с мячом. Клюшки пацаны клепали кто во что горазд — и из дощечек, и из прутьев. Коньки, точнее — узкие полоски отточенного металла, туго прикручивали проволокой к валенкам или сапогам. Но гонялись по катку отменно! Володя завороженно следил за игрой и, сам того не замечая, все ближе и ближе подходил к самой кромке ледяного поля.
— Колян, давай!
И Колян, оказавшийся рядом, дал! Махнул — и от души влепил сопливому болельщику клюшкой прямо по щеке... Когда хлынула кровь, хоккеисты перепугались, но ненадолго: не дрейфь, пацан, снегу приложи! Зуб потерял — не беда, новый вырастет, а шрам украшает.
Родителей он старался не огорчать. «Мог с одного прочтения запомнить стихотворение, — похвалялся отец. — За какой-то час выучивал поэму… Учился хорошо, но не очень ровно». «Мог чуть ли не дословно передать содержание книги, кинофильма, прочитанного рассказа или сказки», — подхватывала Нина Максимовна.
Рассказы о детстве поэта трогательны и безыскусны. Но бесперебойно стучат молоточки, напоминая слова самого Высоцкого: «Это — патока, сладкая помесь! Зал, скажи, чтобы он перестал!».
Память избирательна, и с легкостью сбрасывает, как балласт, любое «недобро». Хотя эскизные наброски порою интереснее и ценнее завершенного портрета. Свидетели юных и отроческих лет Владимира, сами того не ведая, усердно прорисовывают светлый, хрестоматийный лик, насильно определяя его в наглядные пособия. И получаем то, чего так боялся поэт: «А я лежу в гербарии, к доске пришпилен шпилечкой…» Да вот беда: неуютно ему там, сопротивляется, ни в какую не желает мумифицироваться своенравный Иван-царевич на своем сером волке. Такая уж упрямая натура.
Если воспринимать его творчество как исповедь, то понимаешь, что Высоцкий в своих рассказах о детских годах чего-то умышленно избегал, а может, просто не хотел лишний раз ворошить прошлое, кого-то обижать...
К началу 1947 года Семена Владимировича ожидало новое назначение — служба в оккупационных войсках в Германии. Что-то надо было решать с сыном. «Когда мы с моим мужем... разошлись, — рассказывала Нина Максимовна, — то договорились, что до окончания школы Володя будет жить с отцом и его женой...
Нужно было выбрать, что лучше для ребенка. Я работала в Министерстве.., мы там задерживались до глубокой ночи, он оставался один... Какое бы на него влияние оказала улица?.. Это было послевоенное время...»
По-житейски, конечно, разумно.
Если бы вся изложенная здесь история родственников Антона Павловича Чехова не была бы правдой, то ее впору было бы принять за нелепый и кощунственный вымысел.У великого русского писателя, создателя бессмертного «Вишневого сада», драматичного «Дяди Вани» и милой, до слез чувственной «Каштанки» было множество родственников, у каждого из которых сложилась необыкновенная, яркая судьба. Например, жена племянника Чехова, актриса Ольга Константиновна, была любимицей Третьего рейха, дружила с Геббельсом, Круппом, Евой Браун и многими другими партийными бонзами и в то же время была агентом советской разведки.
«Идеал женщины?» – «Секрет…» Так ответил Владимир Высоцкий на один из вопросов знаменитой анкеты, распространенной среди актеров Театра на Таганке в июне 1970 года. Болгарский журналист Любен Георгиев однажды попытался спровоцировать Высоцкого: «Вы ненавидите женщин, да?..» На что получил ответ: «Ну что вы, Бог с вами! Я очень люблю женщин… Я люблю целую половину человечества». Не тая обиды на бывшего мужа, его первая жена Иза признавала: «Я… убеждена, что Володя не может некрасиво ухаживать. Мне кажется, он любил всех женщин».
Отношения Владимира Высоцкого с Изой Мешковой, Люсей Абрамовой, Татьяной Иваненко, Мариной Влади, Оксаной Афанасьевой многое объясняют. Его голос. Его печальный взгляд. Строки его песен… «Я люблю – и значит, я живу…» Его душа была хрупкой и трепетной, а сердце его всегда было готово к самопожертвованию. Любовь заполняла мысли и чувства великого барда, она его рукой складывала ноты для новых песен. Даже если она иной раз возвращалась к нему стылым холодом. Даже если друзья Высоцкого считали, что именно женщины были виновны в преждевременной кончине поэта.
Разные женщины окружали великого барда. Они были похожи и в то же время не похожи друг на друга. Их жизненная философия и творческая позиция были различны, но судьбы в той или иной степени пересекались с судьбой Владимира Высоцкого. Их участие, сердечное отношение к Высоцкому, к его таланту кровно роднило. Их голоса перекликались, хотя каждая из женщин вела свою неповторимую сольную партию, что и составляет особую гармонию. Они одновременно являлись и музами, и творцами.У гениального человека и близкое окружение талантливо и неординарно…
Скульптор Эрнст Неизвестный, актеры Даниель Ольбрыхский и Олег Даль, режиссер Станислав Говорухин, драматург Эдуард Володарский… Эти известные деятели культуры были для Владимира Высоцкого друзьями. В то время значение слова «друг» означало совсем не то, что ныне подразумевается в соцсетях. Друзья Высоцкого были частью его судьбы. Они были его сподвижниками, отражением его совести и мировоззрений. Они были рядом, когда ему было трудно и плохо, они делили с ним его боль и страдания. Их интересная и зачастую удивительная жизнь стала ярким доказательством верности и чести в настоящей мужской дружбе, в этой абсолютной ценности, которую нельзя ни купить, ни выпросить…
Альберт Эйнштейн – человек, повлиявший на ход истории в XX веке. Величайший ученый своего времени открывается перед читателем с неожиданной стороны. В новой книге Юрия Сушко публикуются ранее не известные факты из жизни гениального физика. Они шокируют, возмущают и неожиданно приоткрывают тайну создания советского ядерного оружия, которое и сохранило хрупкий мир после Второй мировой войны.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Необыкновенная биография Натали Палей (1905–1981) – княжны из рода Романовых. После Октябрьской революции ее отец, великий князь Павел Александрович (родной брат императора Александра II), и брат Владимир были расстреляны большевиками, а она с сестрой и матерью тайно эмигрировала в Париж. Образ блистательной красавицы, аристократки, женщины – «произведения искусства», модели и актрисы, лесбийского символа того времени привлекал художников, писателей, фотографов, кинематографистов и знаменитых кутюрье.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.