Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы - [7]
И вот мы решили Новый год не встречать, а сидели в большой комнате у Нины Максимовны, стол разделили книжками пополам, заварили крепкий кофе, чтобы не спать. Работу друг друга не видели. Ко второму часу ночи мы решили перекурить и выпить по чашечке кофе. Потом я машинально перешел на его сторону и... дико рассмеялся (...) На месте четкого алфавитного шрифта была клякса.
В. Высоцкий на Большом Каретном. Весна 1955 г.
И Володя понял, что, конечно, эту его работу не примут, и вообще все это дело — не его. И он очень грустно-грустно стоял, потом взял чашку с остатками кофе, полил им чертеж и сказал: «Васечек! (А мы друг друга почему-то звали «Васёчек», с детства, и так, в общем, до конца.) Я в этот институт больше не хожу». Я говорю: «Да что ты? Как это так? С таким трудом поступили!» Он говорит: «Нет, нет, это — не мое! Я думаю поступить в театральный...» (5)
«Хорошо помню, как однажды поздно вечером, точнее даже ночью, они сидели и чертили у нас дома. Это было в середине первого курса. И вдруг я услышала, как сын кричит: «Все! Хватит! В этом институте я больше не учусь!» Я зашла к ним в комнату и вижу, как Володя выплескивает на свой чертеж тушь из банки. Этот чертеж я храню до сих пор.
— Инженерной деятельности с меня довольно, не могу больше,— говорит он, смеясь.
Наутро я бросаюсь к своему мудрому свекру за советом. Владимир Семенович сказал, что надо идти в деканат и там искать союзников, чтобы вместе удержать парня. Конечно, это казалось нам глупостью: поступить в институт, и вдруг...
Я пошла в деканат. Декан института позвал при мне Володю и сказал ему: «Высоцкий, не делайте опрометчивого шага, у вас явные способности к математике».
— Вполне возможно,— упрямо ответил Володя,— но инженером я быть не хочу и не буду. Это не мое, понимаете? Так зачем же мне занимать место, предназначенное для другого, которому это нужнее, чем мне». (3)
«...Я попал в строительный институт, проучился там (...) но был я не в ладах с начертательной геометрией, с эпюрами. И (...) бросил я это дело. Не знаю, к лучшему или нет?» (1)
«Эти полгода до поступления в театральную студию он усиленно готовился (...) Это было напряженное для него время. Он тогда занимался в драматическом кружке, которым руководил актер МХАТа Владимир Богомолов. Я как-то зашла к ним на репетицию. Володя изображал крестьянина, который пришел на вокзал и требует у кассирши билет, ему отвечают, что билетов нет, а он добивается своего. Я впервые увидела его на сцене и до сих пор помню свое удивление,— настолько неожиданны были для меня все его актерские приемы. После репетиции я подошла к Богомолову и спросила: «Может ли Володя посвятить свою жизнь сцене?» — «Не только может, но должен! У вашего сына талант»,— ответил актер». (3)
«Высоцкий ушел из МИСИ. Однако с друзьями по институтской скамье связей не порывал. Учась в Школе-студии МХАТа, с удовольствием принимал участие в мисийских «капустниках». Бывал он на свадьбах и днях рождения. Вместе с будущими строителями хаживал в любимые им Сандуны, приглашал к себе домой, устраивал билеты в театр. Короче, старался, чтобы «людям было хорошо». Ударение на последнем слоге — «людям» — он делал, видимо, специально,— не терпел красивых напыщенных фраз». (2)
«С чего началась моя актерская деятельность? Я бросил строительный институт и поступил в школу-студию МХАТа. С трудом, потому что считали, что у меня больной голос. Но пока этот голос стал модным, прошло десятилетие...
...Первый мой учитель был — Богомолов, а самый, оставивший след у меня в душе, по-человечески, рядом с Любимовым,— это Массальский Павел Владимирович, недавно умерший. Я у него учился. Он изумительный человек. Я думаю, что он очень на меня воздействовал». (1)
«Володя до глубокой ночи пропадал в кружке. Он мне много рассказывал, как они репетируют, как сами готовят декорации, как шьют костюмы. Это было время одержимого ученичества...
...Эти экзамены дались ему трудно. Дело осложнялось его хрипловатым голосом. Помню, я услышала, как говорили тогда о сыне: «Это какой Высоцкий? Который хриплый?» Володя обратился к профессору-отоларингологу, и ему дали справку, что голосовые связки у него в порядке, и голос может быть поставлен. К экзаменам ему помогал готовиться Богомолов, которого можно назвать первым театральным учителем Володи». (3)
От составителей. Начиная публикацию о Владимире Высоцком, мы выразили надежду на то, что те, кто непосредственно его знал, не откажутся поделиться своими воспоминаниями. Первым откликнулся на нашу просьбу профессор Школы- студии МХАТа В. Н. Богомолов. Фрагменты беседы с ним предлагаем читателям.
— Так случилось, что я оказался первым, кто увидел во Владимире Высоцком артиста, и артиста великолепного.
Помню, как он пришел в наш театральный кружок при Доме учителя — очень юный, обаятельный. Почти сразу стало ясно, что это еще и необычайно искренний и жизнерадостный человек. Он любил смеяться и смешить других — последнее ему нравилось особенно, и поэтому он хохотал, кажется, громче и заразительнее тех, кого смешил.
Первым моим вопросом к нему было: «Что ты умеешь?»
