Владимир Высоцкий. Человек. Поэт. Актер - [5]

Нелепо утверждать, да, кажется, никто этого и не утверждает, что все его песни одинаково совершенны. Нет, конечно. Среди них встречаются и проходные, и композиционно неуравновешенные, и написанные «по случаю», для какого-либо дружеского юбилея или для совершенно определенной, узкой компании. Это так. Но притом: «Банька по-белому» — сказание о трагической судьбе человека, прошедшего через облыжные обвинения и репрессии. «Чужая колея» — притча об инерции безмысленного движения и пагубности ее. «Мне в ресторане вечером вчера» — едкая сатира о восшествии наглых воров-торгашей на олимп общественного благоволения. «Штрафные батальоны» — что-то не припомню я в нашей большой литературе о войне повествований на эту драматическую тему. «Считать по-нашему, мы выпили немного» — о пьянстве, смеясь сквозь слезы, он заговорил задолго до того, как правительство встрепенулось, чтобы попытаться принять меры против алкоголизма.

И вместе с тем Высоцкого любили и любят не только за суровую правдивость. Высоцкий был человеком, богато одаренным чувством юмора, и целые циклы лукавых и распотешных песен создал он одновременно с теми, что окрашены трагическим колоритом. И ведь вот что: немало спето им таких песен, где единственным достойным персонажем является, собственно говоря, сам автор, но очень много создано им и таких песен, в которых он искренне любуется людьми сильными, добрыми, мужественными, высвечивая в них человека, сохраняющего свое человеческое звание даже в самых сложных, порой смертельно опасных для него обстоятельствах.

Такому человеку, который жив мечтой и поиском, а не водкой и тряпьем, посвящена песня «Мой финиш — горизонт, а лента — край земли. Я должен первым быть на горизонте!».

Можно было бы составить целую антологию песен Высоцкого о людях, достойных носить звание человека. Но это было бы так же однобоко, как и попытка отобрать одни лишь драматически мрачные, угрюмые песни, песни беспокойства. Расчленить поэзию Высоцкого — значило бы умертвить ее. Настоящий мужчина, он был не из тех, кто способен, лишь со стороны глядя, сетовать по поводу несовершенства мира, в котором мы живем. У него есть язвительное стихотворение с рефреном «И я сочувствую слегка, но только так, издалека». Еще при жизни он резко и непримиримо протестовал в своем «Памятнике» против того, что его «обузят после смерти». Сам он с абсолютной точностью, лучше любых критиков определил суть и смысл своего творчества: «Песни я пишу на разные сюжеты. У меня есть серии песен на военную тему, спортивные, сказочные, лирические. Циклы такие, точнее. А тема моих песен одна — жизнь. Тема одна — чтобы лучше жить было возможно, в какой бы форме это ни высказывалось — комедийной, сказочной, шуточной»[3].

И поскольку многообразную тему эту — жизнь нашу — воплощал он с правдивостью и с добротой к людям, стараясь в меру сил своих — богатырских, в меру темперамента своего — неистового помочь нам всем, постольку распахнулось перед ним сердце народное и вобрало его в себя.

4

Давно ли, кажется, умер Владимир Высоцкий? Вот он, этот черный день, совсем рядом, а между тем дети, родившиеся в тот год, уже давно ходят в школу. Стремительно, как порожистая речка, мчит время, меняется действительность. Раньше или позже, но обязательно будут решены и сплывут в небытие те вопросы, которые мучительно подчас нас тревожили, прокалывали сердца наши. Уйдут боли и тревоги нашего времени, им на смену заступят новые. Так как же будет восприниматься младшими поколениями уже скоро, всего через несколько лет, при нашей-то по-сумасшедшему стремительной жизни творчество Владимира Высоцкого? Не отойдет ли оно на задний план?

Нет! Подобный отрицательный ответ можно дать со всей определенностью. И это при том, что наши, сугубо внутренние процессы недавнего прошлого, на которые столь звучно резонировали струны его гитары, для зарубежных слушателей или читателей либо неизвестны, либо не особенно интересны. У них была своя жизнь и свои в ней затруднения. И тем не менее книги о жизни и творчестве Высоцкого за рубежом издают неизменно с большей оперативностью, чем мы (правда, сажая туда порой несусветные ошибки); сборники его произведений печатают в объеме гораздо большем, чем у нас в стране (правда, приписывая ему нередко чужие песни); пластинки штампуют одну за другой; а уж что касается компакткассет, так они идут по допинговым ценам, чтобы завоевать рынки сбыта (у нас же таковыми изделиями занимаются лишь умельцы, восседающие в кооперативных будочках). Иначе говоря, предложение есть дитя спроса, и, судя по изобилию форм подачи, спрос на песни Высоцкого за рубежом весьма велик. Чем же определяется его известность там? И чем будет определяться его популярность у нас, когда уйдет в прошлое столь важная для нас, его современников, публицистическая актуальность его творчества?

Вопрос тем более важный, что уже начинают проясняться, вырисовываться в полный рост подлинные размеры творчества Владимира Высоцкого как художника общенародного и, более того, как явления мировой культуры.

«Аналогом» творчеству Владимира Высоцкого является творчество народное. Почему? Да потому, что отличительной особенностью и того, и другого является многоаспектность, соответствующая многогранности самой жизни; отсутствие какой-либо регламентации (в смысле: об этом можно писать, а это — для писаний не годится); жизнеутверждающий взгляд на мир, хотя события в этом мире и преисполнены трагизма.