Владимир Старицкий - воевода 16 века - [8]

11 февраля орудия через завалы битого кирпича и камня были втащены внутрь разрушенной крепости. В ночь на 13 февраля князь В. С. Серебряный приказал такому «нарядному воеводе» (начальнику артиллерии) князю М: П. Репнину подвергнуть крепость методическому обстрелу. Д#>е суток тяжелая канонада сотрясала полоцкие окрестности — шел методичный обстрел Верхнего замка. Городские укрепления не смогли выдержать такого жестокого обстрела: московская ле^пись без преувеличения писала, что «… ядра у больших пуша по двадцати пуд, а у иных пушек немного полегче». Цитадель горела во многих местах, рьщари несли большие потери: «из нарМу, во вмногих местех вкруз города стены пробили, и ворота вь^или, и обламки з города позбили и людей из наряду побили, як°же ото многаго пушечнего и пищального стреляния земле дрогати в царевых… полкех».[48]

Разрядные записи сохранили след/ющие сведения о падении Полоцка. На рассвете 15 февраля князь С. Серебряный известил царя, что пушечным огнем удалось перечь крепостную стену у больших ворот и что замок горит во многих местах. В тот же час Серебряный донес, что полоцкие воеводы сдали городское знамя и заявили о капитуляции. Под утро половцы покинули горящий город, сдавшись на милось победителя-[49]

Царь Иван Грозный был рад и первый военный успех так окрылил его и показался таким значительным, что он приказал включить дополнение в свой титул. Теперь царь стал еще именоваться и «великим князем полоцким». Взятие Полоцка было самой крупной победой русской армии в Ливонской войне. Русская армия заняла ключевую крепость на Западной Двине, в устье которой находился крупнейшей ливонский порт Рига.

Как ни странно, но именно в это время обострились взаимоотношения между царем Иваном Грозным и князем Владимиром Старицким. Оказывается в дни Полоцкого похода 1562 года произошли события, усилившие недоверие властей к старицкому удельному князю. На сторону литовцев перешел знатный боярин Б. Н. Хлызнев-Колычев. Изменник «побеже ис полков воеводских з дороги в Полтесг и сказа полочаном царев и великого князя в Полтеску с великим воинством и многим народом».[50]Побеги стали обычным явлением того времени, так как многие из беглецов были жертвами преследований и сикали за рубежом спасения. Перебежчик выдал важные сведения о планах русского командования, которые немедленно же были переданы полоцкими воеводами литовскому правительству.

Семья Хлызневых-Колычевых издавна служила при дворе старицких князей, вот почему измена Б. Н. Колычева бросила тень на князя Владимира Андреевича, и царь, по-видимому, решил учредить за семьей двоюродного брата надзор. Сразу после падения Полоцка в Старицу к Ефросинье, матери князя Владимира, выехал с «речами» Ф. А. Басманов-Плещеев, новый фаворит царя, пользовавшийся его исключительным доверием. Когда 3 марта 1563 года князь Владимир Андреевич выехал в свою удельную столицу, его сопровождал царский пристав И. И. Очин, родня Басмановых.[51] Внешне еще не омрачало отношений между царем Грозным и его двоюродным братом Владимиром. В марте 1563 года царь по пути в Москву остановился в Старице и «жаловал» удельного князя, «у них пировал».[52]

Вскоре власти получили донос, положивший начало розыску об измене царского брата. Доносчик Савлук Иванов служил дьяком у Старицких и за какие-то провинности был посажен ими в тюрьму.[53]

Оттуда Савлук «ухитрился» переслать царю «память», в которой писал, что «княгини Ефросиния и сын ее князь Володимер и многие неправды ко царю и великому князю чинять и того для держать его окована в тюрме».[54]Здесь можно сделать острожный вывод о том, что князь Владимир Андреевич умышленно запрятал в тюрьму дьяка, так как тот, видимо, «чего-то знал» и открыто хотел донести царю Ивану Грозному об этом. Остается лишь гадать, как старицкий князь мог оставить в живых такого свидетеля, и каким образом «память» дошла до царя из тюрьмы.

Получив донос, царь тут же распорядился: «Княгине Офросиние и князю Володимеру Савлука к себе прислати».[55] Через некоторое время государь Иван Грозный получил от старицкого дьяка обширную информацию относительно замыслов удельного князя и его сообщников. «По его слову, — сообщает летопись, — многие о том сыски были и те неисправления сысканы».[56] К сожалению, и на этот раз официальная летопись ни одним словом не объясняет, в чем состояли «многие неисправления и неправды» старицкого князя перед царем Иваном Васильевичем Грозным.

Начался розыск об измене Старицких, который тянулся все лето. С начала июня до 17 июля государь Иван IV безвыездно находился в Александровской слободе. Чтобы подвергнуть наказанию двоюродного брата, царю надо было представить его главой давнего заговора, в котором участвовала Дума и Государев двор. Затребованные из архива судные документы заключали в себе весь необходимый для этого материал.

Интересно, что Боярская Дума участвовала в рассмотрении дела Старицких, но не в его решении. Царь Иван Грозный не желал делать бояр судьями в своем споре с двоюродным братом. Участь удельной семьи предстояло решить духовенству.[57]