Владимир Маяковский - [4]
Этот каталог можно было бы значительно увеличить. Разве не показывают эти примеры, что ни о каком действительно разговорном синтаксисе Маяковского не может быть и речи? Правильно подмеченная Арватовым ораторская установка речи у Маяковского, взятая сама по себе, ровным счетом ничего не доказывает. Бывают ораторы и ораторы. Одно дело оратор, по душам беседующий с соратниками, — тут и язык, и построение фраз одни (сравни некоторые стихи Демьяна Бедного). Другое дело оратор, презрительно снисходящий до «толпы», — тут и язык и построение фраз другие. Да и мало ли бывает типов ораторской речи?
Самый факт ораторской установки речи поэта ничего не объясняет, если мы не узнаем, что именно говорит поэт, к кому и как он обращается. Если, рассматривая факт ораторской установки речи Маяковского, мы вспомним отличительные черты идеологического содержания его поэзии, если мы припомним вдобавок его постоянные гиперболы, его фантастические образы (превращение в медведя в поэме «Про это», пресловутый людогусь в поэме «Тридевятый интернационал» и многое другое), его напряженную инверсию, — нам станет ясно, что ораторская установка Маяковского является лишь следствием индивидуализма нашего поэта. Естественно, что человек, мыслящий по формуле «я и мир», более способен дружески или враждебно разговаривать с миром, чем дать организованную картину этого мира.
XIII. И КАЖИННЫЙ РАЗ НА ЭТОМ САМОМ МЕСТЕ
Индивидуализм, разрыв социальных связей, отсутствие отчетливой идеологии, — все это сопровождается еще одним характернейшим явлением, — преобладанием формы над содержанием. Гегель когда-то заметил, что классическая литература характеризуется равновесием формы и содержания, а романтическая — преобладанием содержания над формой. Опыт конца XIX и начала ХХ-го века позволяет добавить к этому замечанию старого диалектика, что литература декаданса характеризуется преобладанием формы над содержанием. Практика символистов, футуристов, имажинистов и других бесчисленных «истов» дает достаточно подтверждений этого. Не избег этой печальной участи и Владимир Маяковский. Вспомните хотя бы «Наш марш»:
Разве не ясно, что эти слова подобраны вне зависимости от их смысла и общезначимости, исключительно с звуковой точки зрения?
XIV. ПОЭТИЧЕСКАЯ БЕЛКА
Не объясняет ли все вышесказанное основного художественного недочета Маяковского, его ахиллесовой пяты? Каждого внимательного читателя Маяковского поражает одно обстоятельство: у этого талантливого поэта замечается странное однообразие и мотивов, и формы. Глубокого трагического смысла полны начальные строки поэмы «Про это»:
Одна тема, одно настроение, одна мысль разрабатываются Маяковским бесчисленное число раз. Его ритм изобретен им, но зато очень мало варьируется. Это происходит оттого, что неспособность разглядеть подлинное лицо эпохи суживает круг тем и заставляет действительно вертеться как белка в колесе в излюбленных темах.
XV. КТО ЖЕ МАЯКОВСКИЙ
Поэтическая физиономия Маяковского в общем намечена. Моя характеристика не совпадает с характеристикой Арватова, который пишет: «Поэзия Маяковского — поэзия улиц, площадей, толп. Маяковский, как показывает его синтаксис, — поэт трибуны, поэт социального воздействия и социального действия, безотносительно к темам его произведений». Разница большая! По Арватову — поэзия улиц, площадей, толп, социального воздействия и социального действия. По-моему — поэзия деклассированного интеллигента, заядлого индивидуалиста, самое социальное действие воспринимающего чисто индивидуалистически.
Как могли получиться такие противоположные выводы у двух людей, пишущих об одном поэте? Дело — в различии методов. В отличие от опоязников, дающих только формальный анализ литературы, Арватов озаглавил свою статью «Опыт формально-социологического анализа». Но так как наш «социолог» тут же заявляет, что «вопрос о поэзии — это вопрос о формах языка», социологический анализ получается довольно (как бы это помягче выразиться?) комичный. Совершенно игнорируя содержание, Арватов, на основании голого анализа формальных приемов Маяковского, пытается делать выводы о социальной природе творчества последнего. Разумеется, выводы получаются несколько (мягко выражаясь) скороспелые. Определять классовую природу поэта на основании формальных приемов значит производить вивисекцию над художественным произведением. Ведь «содержание и форма — диалектические антитезы: содержание определяет форму и художественно оформляется через нее» (платформа группы пролетарских писателей «Октябрь»). Только социологический анализ содержания дает возможность правильно оценить форму, после чего возможна общая оценка художника. Поэтому, без сомнения, характеристика, сделанная Арватовым, должна быть признана совершенно необоснованной и ни в какой мере не способной поколебать мои выводы.
Лелевич Г. — Род. 17 сентября (ст. ст.) 1901 г. в г. Могилеве. Был одним из основателей группы пролет, писателей «Октябрь» (в декабре 1922 г.) и Моск. Ассоциации Пролет. Писателей (МАПП) (в марте 1923 г.), а также журнала «На Посту». Состоит членом правлений ВАПП (Веер. Ассоц. Прол. Пис.) и МАПП, членом секретариата международного Бюро связей пролетлитературы и членом редакций журналов «На Посту» и «Октябрь». До конца 1922 г. находился исключительно на партийной работе. Писать начал с детства, серьезно же с 1917-18 г. Отдельно вышли: 1) Голод.
Лелевич Г. — Род. 17 сентября (ст. ст.) 1901 г. в г. Могилеве. Был одним из основателей группы пролет, писателей «Октябрь» (в декабре 1922 г.) и Моск. Ассоциации Пролет. Писателей (МАПП) (в марте 1923 г.), а также журнала «На Посту». Состоит членом правлений ВАПП (Веер. Ассоц. Прол. Пис.) и МАПП, членом секретариата международного Бюро связей пролетлитературы и членом редакций журналов «На Посту» и «Октябрь». До конца 1922 г. находился исключительно на партийной работе. Писать начал с детства, серьезно же с 1917-18 г. Отдельно вышли: 1) Голод.
Лелевич Г. — Род. 17 сентября (ст. ст.) 1901 г. в г. Могилеве. Был одним из основателей группы пролет, писателей «Октябрь» (в декабре 1922 г.) и Моск. Ассоциации Пролет. Писателей (МАПП) (в марте 1923 г.), а также журнала «На Посту». Состоит членом правлений ВАПП (Веер. Ассоц. Прол. Пис.) и МАПП, членом секретариата международного Бюро связей пролетлитературы и членом редакций журналов «На Посту» и «Октябрь». До конца 1922 г. находился исключительно на партийной работе. Писать начал с детства, серьезно же с 1917-18 г. Отдельно вышли: 1) Голод.
Лелевич Г. — Род. 17 сентября (ст. ст.) 1901 г. в г. Могилеве. Был одним из основателей группы пролет, писателей «Октябрь» (в декабре 1922 г.) и Моск. Ассоциации Пролет. Писателей (МАПП) (в марте 1923 г.), а также журнала «На Посту». Состоит членом правлений ВАПП (Веер. Ассоц. Прол. Пис.) и МАПП, членом секретариата международного Бюро связей пролетлитературы и членом редакций журналов «На Посту» и «Октябрь». До конца 1922 г. находился исключительно на партийной работе. Писать начал с детства, серьезно же с 1917-18 г. Отдельно вышли: 1) Голод.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Комментарий к романам, вошедшим в 9 том "Двенадцатитомного собрания сочинений Жюля Верна".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.