Владимир Ильич Ленин - [2]

Шрифт
Интервал

                                                      сквозь оба,
лишь сосульки слез,
                                    примерзшие
                                                          к щекам.
Богу
        почести казенные
                                        не новость.
Нет!
       Сегодня
                      настоящей болью
                                                     сердце холодей.
Мы
      хороним
                     самого земного
изо всех
               прошедших
                                   по земле людей.
Он земной,
                    но не из тех,
                                          кто глазом
упирается
                  в свое корыто.
Землю
            всю
                   охватывая разом,
видел
           то,
                что временем закрыто.
Он, как вы
                  и я,
                        совсем такой же,
только,
             может быть,
                                   у самых глаз
мысли
            больше нашего
                                       морщинят кожей,
да насмешливей
                             и тверже губы,
                                                        чем у нас.
Не сатрапья твердость,
                                       триумфаторской коляской
мнущая
             тебя,
                      подергивая вожжи.
Он
     к товарищу
                         милел
                                    людскою лаской.
Он
     к врагу
                 вставал
                               железа тверже.
Знал он
              слабости,
                               знакомые у нас,
как и мы,
                перемогал болезни.
Скажем,
               мне бильярд —
                                          отращиваю глаз,
шахматы ему —
                            они вождям
                                                 полезней.
И от шахмат
                      перейдя
                                     к врагу натурой,
в люди
            выведя
                         вчерашних пешек строй,
становил
                рабочей — человечьей диктатурой
над тюремной
                         капиталовой турой.
И ему
           и нам
                     одно и то же дорого.
Отчего ж,
                 стоящий
                                от него поодаль,
я бы
        жизнь свою,
                              глупея от восторга,
за одно б
                 его дыханье
                                       о́тдал?!
Да не я один!
                        Да что я
                                       лучше, что ли?!
Даже не позвать,
                              раскрыть бы только рот —
кто из вас
                 из сёл,
                             из кожи вон,
                                                   из штолен
не шагнет вперед?!
В качке —
                  будто бы хватил
                                             вина и горя лишку —
инстинктивно
                       хоронюсь
                                         трамвайной сети.
Кто
      сейчас
                  оплакал бы
                                      мою смертишку
в трауре
               вот этой
                              безграничной смерти!
Со знаменами идут,
                                   и так.
                                            Похоже —
стала
          вновь
                     Россия кочевой.
И Колонный зал
                            дрожит,
                                          насквозь прохожен.
Почему?
                Зачем
                           и отчего?
Телеграф
                  охрип
                            от траурного гуда.
Слезы снега
                      с флажьих
                                         покрасневших век.
Что он сделал,
                          кто он
                                     и откуда —
этот
        самый человечный человек?
Коротка
              и до последних мгновений
нам
       известна
                       жизнь Ульянова.
Но долгую жизнь
                              товарища Ленина
надо писать
                      и описывать заново.
Далеко давным,
                            годов за двести,
первые
             про Ленина
                                 восходят вести.
Слышите —
                     железный
                                       и луженый,
прорезая
                 древние века,—
голос
          прадеда
                         Бромлея и Гужона —
первого паровика?
Капитал
             его величество,
                                        некоронованный,
                                                                невенчанный,
объявляет
                   покоренной
                                        силу деревенщины.
Город грабил,
                        грёб,
                                 грабастал,
глыбил
             пуза касс,
а у станков
                   худой и горбастый
встал
          рабочий класс.
И уже
           грозил,
                       взвивая трубы за́ небо.
— Нами
              к золоту
                            пути мости́те.
Мы родим,
                   пошлем,
                                  придет когда-нибудь
человек,
               борец,
                           каратель,

Еще от автора Владимир Владимирович Маяковский
Флейта- позвоночник

Вначале поэма называлась "Стихи ей". Отдельной книгой вышла в феврале 1916 года. Все дореволюционные издания содержали цензурные изъятия. Купюры были восстановлены только в сборнике "Все сочиненное Владимиром Маяковским" (т.1-2, 1919), где поэма была напечатана под названием "Флейта позвоночника"."За всех вас,которые нравились или нравятся,хранимых иконами у души в пещере,как чашу вина в застольной здравице,подъемлю стихами наполненный череп.".


Баня. Клоп

«Баня» (1929) и «Клоп» (1928) – интереснейшие сатирические пьесы Маяковского. Жанр этих комедий трудно определить – настолько оригинально и естественно в них соседствуют едкая социальная сатира, фантастика и фантасмагория. В причудливых, эксцентричных сюжетах «Бани» и «Клопа» автор в увлекательной и забавной форме обличил ненавистные ему мещанство и лживость, бюрократизм и ханжество. В сборник также вошли поэмы «Люблю», «Про это», «Хорошо!».


Что такое хорошо и что такое плохо (ч/б рисунки)

Что такое хорошо и что такое плохо.Рисунки Алексея Пахомова. 1949 г.


Война и мир

В поэме «Война и мир» (вторая половина заглавия в дореволюционной орфографии писалась через «i» — «Mip», то есть вселенная) необыкновенная широта поэтических ассоциаций, гиперболизм поэтического стиля Маяковского соединяются с осознанием им невиданного размаха социальных противоречий жизни. Место действия поэмы — огромная арена, весь мир, а действующие лица — не только народы и страны, но и вся вселенная. Любовь к человеку, к «живому», противопоставлена в поэме «убийце-победе».


150 000 000

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Люблю

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.