Владимир Басов. В режиссуре, в жизни и любви - [38]

Но Басов вместе с Данелией и здесь находят тот заключительный аккорд, который превратит обычный бытовой анекдот в настоящую историю, покажет в эпизоде судьбу. Еще раз герои встретятся в Большом театре, на спектакле, и среди исполнителей главных партий Мимино увидит на сцене своего нового знакомого. И это будет уже совсем другой человек – большой артист, решительный и громогласный. И тогда история о москвиче, уставшем от наездов дальних родственников и их знакомых в столицу нашей родины, превращается в судьбу артиста, который в принципе не может заниматься ничем, кроме творчества, где он по-настоящему значителен и самостоятелен в своем искусстве и мастерстве. И хотя и эта сцена тоже окрашена в присущие стилю Данелии комедийные тона, герой Басова кажется и Мимино, и зрителю уже не таким однозначно ироническим, чем в момент своего первого появления в фильме.

У Петра Тодоровского Басов играл в картине «Фокусник» роль удачливого сатирика, лихо сочиняющего эстрадные репризы. Он принимал у себя главного героя картины – артистически чудаковатого фокусника Кукушкина, который чувствовал себя немного неуютно в роскошно меблированной квартире «скромного» литературного работника. Этот «писатель», словно продолжая традицию, начатую в «Я шагаю по Москве», тоже сыпал афоризмами и каламбурами, правда, на сей раз с претензией на остроумие, а не на поучительность. И его словесный поток в конце концов превращался в свою противоположность – юмор обрастал пошлостью, а дар импровизатора – в машину по ее производству.

В знаменитый «Бег», экранизацию булгаковской пьесы, в постановке Александра Алова и Владимира Наумова Басов был приглашен своими друзьями на роль Артура Артуровича, организатора «тараканьих бегов».

Он снова создавал образ, который был средоточием проявления главного конфликта пьесы и фильма – темы бега, темы русской эмиграции в первые после Октябрьской революции годы. Именно Артур Артурович воплощал в себе идею бега, доведенную до абсурда драматургом, гротесково снятую режиссерами-постановщиками и с блеском сыгранную Басовым. Артур Артурович, хозяин безумного аттракциона, в котором соревновались на скорость отборные, холеные тараканы, казался воплощением бессмысленности происходящего. Лощеный хлыщ в концертном фраке и цилиндре, который не упал с его головы даже после отчаянной драки, которую затеяли зрители, «уличившие» фаворита «гонки» Янычара в нетрезвости. Басов вел своего героя по самому краю острого актерского рисунка, и, когда его Артур Артурович, озлобленный и изрядно помятый, выбирался из обезумевшей толпы посетителей своего заведения и кричал: «Где вы видели пьяного таракана, я вас спрашиваю?» – становилось и горько, и грустно, и страшно.

Режиссер Владимир Наумов вспоминает об актере Владимире Басове:

«У него был абсолютный диапазон актерских возможностей – от нуля до бесконечности. Он мог играть совершенно гротескные вещи и мог играть серьезные, драматические, даже трагические роли. Если внимательно посмотреть на его фильмографию, то возникает ощущение острой партитуры.

Для того чтобы получить роль, ему порой не надо было делать ничего особенного. Он просто своими действиями заставлял давать ему роль. Однажды – мы в то время собирались с Аловым снимать «Тегеран-43» – я шел по коридору производственного корпуса «Мосфильма», и вдруг вижу, что мне навстречу бежит какая-то странная фигура. Это был Басов! Подбежав ко мне, он упал на колени и закричал: «Папа, возьми меня в Париж!» (Падать на колени и звать того, к кому он обращался, «папой» – было одним из излюбленных актерских приемов Володи.) Он разузнал, что мы едем в Париж на съемки, и бросился меня искать. Я ему говорю: «Володя, какой Париж, у меня там нет роли для тебя». Но Басов не отставал: «Папа, ну, предположим…» И тогда я сдался: «Хорошо, если прямо сейчас, у меня на глазах, на ходу, ты мгновенно сочинишь для себя роль, то поедешь в Париж». Он мне: «Даешь слово?» Я ему: «Даю слово». И Басов «выстреливает»: «Шофер». Я не понял: «Какой шофер?» А он мне: «Тот, что везет главного героя из аэропорта в город». Я даже растерялся: «Володя, ты же народный артист СССР, какой ты шофер, который должен будет везти героя по Парижу, ты даже здесь постоянно аварии делаешь, куда ты поедешь?» А он не сдается: «Ты обещал!»

Дело закончилось тем, что он поехал-таки с нами в Париж и играл в нашем фильме шофера, которого сам и сочинил. Причем играл очень здорово. Он в течение двух дней ходил на стоянки такси, подглядывал, подсматривал, как себя ведут парижские таксисты, что с ними и между ними происходит. И в этой крошечной, практически незаметной роли не было ни волоска халтуры, ни волоска неправды. Басов так внедрился в придуманный им образ, что уже не мог остановиться только на одном эпизоде. Он мечтал продлить жизнь своего героя на экране, ходил за нами и все говорил: «Вот я тут придумал, эту роль надо закольцевать, чтобы герой потом снова встретился с тем же шофером, но уже в конце фильма, это будет так интересно!» Мы же «набрасывали на него сетку», говорили: «Володя, завтра отправим тебя в Москву» или умоляли: «Делай что хочешь, только не мешай снимать!» Он поначалу поддавался, отвечал: «Хорошо, хорошо, нормально», уходил и каждое утро возвращался на съемочную площадку с новыми идеями – у него за ночь уже были написаны несколько страниц с новыми предложениями по роли.