Владеющий - [20]

В этот день ещё дважды вылетали на штурмовку исправные, восьмёрка, а потом шестёрка самолётов. Михаил на время стал «безлошадным»: ремонт пострадавшего лонжерона крыла, обшивки, не обещал быть быстрым, к тому же и стрелок был на излечении. Во время обеда он принял боевые сто грамм, напряжение ушло, настроение поднялось. Всё, что касалось службы, было сделано, отчёт написан, теперь можно было и исчезнуть из поля зрения командиров. Выбрав подходящий момент, когда медицинскую палатку покинули все посетители, Михаил вошёл внутрь. Юлька, тихо пискнув, вскочила со стула и, подбежав, обняла возлюбленного. Он вдохнул запах её волос, ладони легли на её голову, придерживая её с боков и со стороны затылка, губы встретились с губами в долгом, неистовом поцелуе.

— Как же я тебя ждала!

— Как же я хотел к тебе вернуться!

— С боевым крещением! Как всё прошло?

— Как-то уже не верится в то, что несколько часов назад тысячи пуль и снарядов искали меня в небе, за сотню километров отсюда… будто в кино всё это видел.

Он продолжал крепко прижимать её к себе, обнимая за талию, будто две половинки одного целого, наконец, соединились. Недалеко от палатки послышались чьи-то голоса, Михаил отпустил любимую. Юля села на свой стул, поправила волосы, он присел на табурет, стоявший напротив.

— Витьку зацепило осколком, хорошо держался в первом боевом.

— Да, я слышала от Валентины. Слышала, что вас подбили. А когда её срочно вызвали встречать вас, у меня ноги подкосились. Слава Богу, ты жив и невредим.

— Юляш, налей немного спирта, обещал к Витьке зайти, поднять боевой дух товарищу по оружию.

Юля, улыбнувшись, отлила в стеклянный пузырёк сто граммов медицинского, разбавила его водой, один к одному и заткнула резиновой пробкой.

— Вот спасибо, красота моя! После ужина встречаемся там же?

— Да, как вчера, — в её глазах запрыгали сверкающие чёртики, — люблю тебя!

— А я тебя обожаю! — Михаил поцеловал Юлю в губы и, спрятав пузырёк в карман галифе, направился в палатку медсанчасти, стоявшую метрах в двадцати от медпункта.

Валентины Степановны в её импровизированном кабинете при входе не было. Михаил отодвинул брезентовую «дверь» и проник в палату. Только две из восьми коек были заняты пациентами: кроме Витьки здесь находился на излечении травмированный механик самолёта. Исаева повезли в прифронтовой госпиталь.

— Привет бойцам, увечным и немощным!

— И вам не хворать, товарищ младший лейтенант, — ответил механик.

— Вить, ну как самочувствие? Голова не кружится? — Михаил присел на соседнюю кровать.

— Да нет уже. Но крови в организме — недолив. Может хоть здесь откормят, — улыбнулся Витёк.

— А мы им поможем и отпоим чуток. Давай свою кружку, — Михаил отлил из пузырька половину содержимого, достал из кармана пару яблок, — это тебе на пополнение гемоглобина.

— Ну, с боевым крещением! С удачным возвращением и за скорейшее выздоровление!

Спирт после разбавления ещё не остыл, выпили тёплым, закусили яблоком.

— На вкус такая гадость, но, когда в животе жар начнётся и перейдёт теплом на всё тело, после чего оно расслабится, а настроение стремительно начнёт улучшаться, тогда хочется назвать его божественным элексиром!

— Верно. Иногда становится предметом первой необходимости… но только не перед боем, — ответил командир экипажа, — Храбрости добавляет, но реакцию и сообразительность ухудшает на порядок. Ладно, расслабиться тебе помог, отметили, теперь надо валить отсюда, пока Валя не появилась. Давай спи, восстанавливайся. И уже для обоих — Выздоравливайте парни!

Недалеко от медсанчасти он нарвал васильков и лютиков, поджидая любимую.

Юлька опять покоряла своей юной красотой, идя навстречу закатным лучам солнца к Михаилу.

— Ты прекраснаааа!

— В краску вгоняешь.

Мишка не удержался, обнял любимую, поднял, медленно закружил.

— Пусть видят, кто хочет! Я люблю тебя!

— А я тебя, дурачок! Пусть. Мне уже всё равно.

В этот вечер они любили друг друга с особой нежностью, и в то же время совсем уж неистово, будто в отместку железной действительности за переживания и страхи.

Глава 17

— Любомир, тебе часто доводилось сталкиваться с тёмной стороной Духа?

— Постоянно. Издавна.

Образ не фокусировался, плыл.

— Как-то не так проявляется волхв, — подумал Влад, — чувствуется опытная душа, но это не он.

— Кто ты?

— Тот, который наблюдает и направляет. Не пугайся.

— Ну, хоть на ангела ты не похож, пугаться я не намерен. Каким образом ты направляешь? — Я обеспечиваю выбор. Одно из основных прав мыслящих существ — это свобода воли, не так ли?

— Да, так. Это-основа наша. Без свободы воли человек уже не человек, а так, одомашненное млекопитающее…

— Так всегда было? Как думаешь?

— Судя по древним текстам, было время, когда в Эдеме был рай земной…

— Правильно. И не только на Земле был такой рай. Как минимум на половине всех обитаемых планет Млечного Пути. Те Творцы, которые создавали планеты в звёздных системах нашей галактики, желали добра своим подопечным — тем душам, которые вселялись в тела местных гуманоидов. Тепло, светло, не голодно — что ещё надо человеку для счастья?

— Любознательность свою чем-то утолить, — ответил Влад.