Владения Хаоса. Карты судьбы - [43]

За призрачно-бледными трубачами двигались верхом на белых конях знаменосцы; среди массы знамен попадались и незнакомые. Над головой высокого человека (во всяком случае, он был очень похож на человека), возглавлявшего знаменосцев, развевалось полотнище с изображением Единорога - королевский штандарт Амбера. И снова музыканты, на этот раз - целый оркестр, некоторые из них играли на инструментах, никогда мною не виданных.

Далее выступали длинные колонны рогатых человекообразных существ. Каждый двадцатый, или около того, из этих закованных в легкую броню воинов вздымал над головой огромный факел. На нас катился глухой мерный шум, пробивавшийся, просачивавшийся даже сквозь оглушительное пение труб и звуки оркестра - топот тысяч солдатских ног.

Мы сидели, не шевелясь, утратив счет времени, боясь проронить хоть слово, а воины все шли и шли по черной дороге, под звуки музыки и надсадные вопли труб, с горящими факелами и развернутыми знаменами. Достигнув обрыва, они не остановились, а двинулись дальше, освещая еле различимый, нависший над бездной мост пламенем факелов, еще ярче сверкавших на фоне запредельной тьмы.

Музыка гремела все громче и громче - по мере того как из-за исчерченного молниями занавеса выползали одна за другой нескончаемые колонны, к ней присоединялись все новые и новые голоса. Музыку эту не могли заглушить неуверенные раскаты грома - так же как ветер, трепавший пламя факелов, не в силах был затушить из них хотя бы один.

Шествие завораживало, гипнотизировало; казалось, я смотрю на него уже многие дни, бесчетные годы, смотрю и пытаюсь узнать мелодию, исполняемую музыкантами, а потом я ее узнал и продолжал смотреть и слушать.

Неожиданно сквозь грозовой фронт прорвался дракон. И еще один, и еще. Зеленый, и золотой, и черный, как вороненая сталь, крылатые гиганты неслись, оседлав ветер, а когда какой-нибудь из них поворачивал голову назад, из его пасти вырывался длинный язык пламени, и пламя это не исчезало сразу, а тянулось, как яркий светящийся след. Подсвеченные сзади вспышками сотен молний, были они ужасны, великолепны и непостижимо огромны. Внизу, прямо под ними, появилось небольшое стадо белых коров; коровы закидывали головы и громко мычали, они взбрыкивали и рыли землю копытами, а вокруг них и среди них скакали всадники и щелкали длинными черными кнутами.

Затем Черную Дорогу заполнили совсем уже нечеловеческого вида воины из далекой Тени, с которой Амбер изредка торговал. Тяжелые, покрытые чешуей, вооруженные острыми, как стилет, когтями, они извлекали из неуклюжих, вроде волынки, инструментов резкие визгливые звуки, от которыхмурашки шли по коже, а сердце наполнялось печалью.

И новые, и новые войска с факелами и под своими знаменами изо всех, кажется, Теней, близких и далеких; с нашего холма это было похоже на миграцию светлячков. Все они пересекали равнину, все они направлялись к одной и той же конечной цели - к черным, проступающим на фоне бешеного неба башням, к Владениям Хаоса.

Они шли и шли, и не было им конца, и за все это время грозовой фронт не сдвинулся ни на йоту. Я утратил счет времени, утратил даже ощущение собственной индивидуальности, почти стал непосредственным участником шествия. Я присутствовал при событии, равном которому не было и не будет.

Над колоннами мелькали какие-то яркие летающие твари; другие, темные, парили в вышине. Призрачные барабанщики, существа, сотканные из одного лишь света. Стая летающих машин. Всадники в черном, скачущие на самых разнообразных зверях и чудовищах. В небе вспыхнул - и тут же исчез - сверкающий виверн[11]; это было похоже на праздничный фейерверк. Через нас перекатывалась мощная волна звуков, в которой мешались и цокот конских копыт, и мерная поступь легионов, и пение, и взвизги волынок, и барабанная дробь, и надсадные вопли труб. Процессия уходила по черному, над кромешной тьмой повисшему мосту все дальше и дальше, факелы передового ее отряда стали едва различимы.

А затем из-за сверкающего занавеса выплыли длинные черные дроги, запряженные четверкой черных коней. Высокие жезлы, установленные по углам, горели холодным голубоватым огнем, посреди платформы располагался гроб, обернутый королевским штандартом Амбера. Управлял дрогами горбун в пурпурных с оранжевым одеяниях - Дворкин.

Вот, значит, так, думал я. Не знаю уж почему, но это как-то очень правильно. Правильно, что последний твой путь лежит в Древнюю Страну. Мне нужно было сказать тебе очень многое; и нужно было, и хотелось. Кое-что я даже успел сказать, но почти всегда - как-то не так, не теми словами. А теперь ничего больше не скажешь - ты умер. Умер, как и все, ушедшие прежде тебя в то место, куда скоро проследуем и мы, остальные. Мне жаль, что тебя больше нет. Только после этих лет, на которые ты принял другое имя, и лицо, и форму, узнал я тебя, начал тебя уважать, даже любить - хотя и в этой форме ты остался хитроумным ублюдком. Был ли Ганелон настоящей твоей, неведомой мне прежде, личностью - или ты, Старый Оборотень, просто использовал его, как подходящую к случаю маску? Я никогда этого не узнаю, но мне хочется думать, что я увидел тебя наконец в настоящем твоем виде, что я встретил человека, который мне нравился и которому я мог доверять, и что это был ты, какой ты есть. Был. Мне жаль, что я не узнал тебя еще лучше, но я благодарен и за это…