Вкус жизни - [53]

Если кто-то думает, что у них тут царит благочестие, то он глубоко заблуждается. У каждого своя работа. Если ты торговец, то из этого вытекает и все остальное. Если ты лама, то ты лама. Если ты проводник, то ты жизнью своей будешь рисковать ради тех, кого ведешь. И так во всем. У каждого своя роль в этом мире, и каждый на своем месте.

Необыкновенный город Мананг, ни на один не похожий, как и все единственное в этом мире.

Ледник

Лодка медленно скользит по изумрудной поверхности озера Мананг. Зажатое со всех сторон пологими склонами глетчера, оно было единственным препятствием на пути к леднику Гангапурны, но мы только восторгались этой неземной красотой. Даже нависающие на склонах глыбы величиной с крупного яка, заставляющие с опаской поглядывать по сторонам, не могли испортить общего впечатления. Весла одновременно медленно опускались в воду, и лодка скользила по заснувшему озеру к противоположному берегу.

Даже на пятый день путешествия это место кажется каким-то сказочным, тут все застыло словно по велению волшебника, и стоит ему снова взмахнуть своей палочкой – горы сразу придут в движение, обрушатся вниз нависающие глыбы, вскипит эта спокойная вода и понесется вниз, сметая все на своем пути. Но пока здесь покой, даже облака окутали вершину Гангапурны и замерли неподвижно.

Проводник с опаской поглядывает по сторонам, вымеряя между камнями каждый шаг. Здесь спешить нельзя, на Востоке в горах все делают не торопясь. Спешить некуда и незачем. Горная река принесет свои воды к океану вечности гораздо быстрей, чем полноводная и спокойная – в этом мудрость жизни.

Мы говорим вполголоса, боясь потревожить замершую тишину, даже ручей от Гангапурны не шумит, он растекся по глетчеру и тихо стекает в нижнее озеро, там набирает мощь и уже дальше с шумом устремляется вниз бурной рекой, а тут он только рожден, и малыш еще тих и спокоен.

Где-то наверху сорвалась лавина, шум ее усиливается с каждой секундой и замирает. Снова тишина. Наверху, над ущельем, тонко вьется тропа, и отсюда на ней виден одинокий путник, который спускается откуда-то сверху, и вскоре он исчезает за скалами.

Мы перебираемся через нагромождения камней, с опаской проходим зыбкий песок, размытый ручьем ледника. Вдали перед нами показывается серо-белый ледник. Он лежит длинным языком, укрытый гигантским ущельем, а в конце резко обрывается, будто отсечен гигантским ножом «кукури», чтобы не выдал каких-то гималайских тайн. Мы поднимаемся на гранитный валун и видим огромную ледяную пещеру, уходящую глубоко под ледник, она напоминает сказочную пещеру Сим-Сим, в которой прятали свои сокровища разбойники. Но в этой пещере еще большая драгоценность, чем презренный металл и блестящие изумруды. Она не хранит эту драгоценность, она дарит ее людям и всему живому на земле.

Я дотрагиваюсь до этой девственной воды и сразу отдергиваю руку: она обжигает своим первозданным холодом. По ручью плывут отколовшиеся маленькие льдинки, но недолог их век в ручье – не пройдет и часа, как солнце превратит их в воду.

И вот мы стоим возле ледяного обрыва, и становится ясно, что ничто тут не спит, все находится в вечном движении. Огромные камни катятся по спине ледника до обрыва и каждую минуту с шумом соскальзывают вниз.

Мы еще некоторое время любуемся этим чудом и начинаем спускаться вниз. Опять шевелящиеся под ногами камни, обрывы, зыбучий песок, и мы снова стоим на берегу изумрудного озера и призывно машем руками. Вскоре на той стороне нас заметили. Резиновая лодка лениво отчалила от далекого берега и направилась к нам.

Тхорунг Ла

Ночью на горы опустились облака и покрыли их нереально белым снегом, который в темноте подчеркивает их остроконечные вершины. Звезды, разбросанные в черной бездне неба, кажутся нереальными, из какого-то другого мира. Они мерцают в прозрачно-холодном пространстве, как маяки далеких галактик, и кажется, что отсюда, с высоты Гималаев, если подняться еще чуть-чуть выше, до них можно будет достать рукой. Но это только так кажется, и ты стоишь, задрав голову вверх, в тысячный раз восторгаясь этим поразительным миром.

«Намастей», – неожиданно раздается в темноте, и я возвращаюсь на землю: пора в базовый лагерь.

Фонари, прикрепленные к голове, освещают ненадежный путь во тьме, выхватывая из нее неожиданные фрагменты скал, похожие на сказочных чудовищ. Далеко внизу, в ущелье, бесконечно ворчит горная река – видно, надоели ей непрошеные гости с разных концов земли, а они все идут и идут куда-то вверх в поисках чего-то неведомого.

Прошло уже часа полтора, а до рассвета еще далеко, солнце восходит около шести. Но все равно надо поторапливаться, чтобы успеть к восходу и увидеть торжество жизни. Неожиданно сверху посыпались камни, невольно заставив всех пригнуться, всматриваясь в темноту: а вдруг обвал? Но камни, просвистев, как пули, мимо, посыпались уже в другом месте. Вдруг проводник крикнул: «Волки!», указывая в кромешную тьму над нашими головами. И фонари взметнулись вверх, освещая десятки волчьих глаз, рассматривавших нас на бегу с вожделенным любопытством: добыча ускользала. Вскоре они скрылись в своем ночном черном мире, и мы снова и снова топтали тропу наверх.