Вкус жизни - [4]

Он пришел в клуб «Вуду» один. Присел возле бара на неудобный квадратный стул и, заказав кампари с соком, начал незаметно шарить взглядом по столикам, разглядывая лица посетительниц, которые благодаря мягкому матовому свету, казались все очень ровными и приятными. Но это был просто эффект освещения, и он знал, что стоит их отсюда вывести на свет, и сказка может кончиться.

Он перевел взгляд на молоденьких официанток, отдельные места которых были прикрыты лоскутками бордовой ткани в стиле южноафриканских племен. Некоторые были довольно неплохи и могли потягаться своими формами с посетительницами, считающими себя особенными. Дамы пришли сюда со своими кавалерами и ревниво наблюдали, как те поедают взглядом девушек, снующих между столиками. Карен сам не раз ловил себя на мысли, что неплохо бы попробовать одну из них, но отлично осознавал, что стоит ему увлечься, и не без помощи множества нужных и ненужных знакомых в течение недели это может дойти до его жены.

Нет, он не боялся развода, ухода из дома – страшней всего были ее причитания по поводу сломанной жизни и всего остального. Вообще за последние четыре жены он должен был бы и привыкнуть, но его все равно пугало это нытье. Сам не зная почему, после работы он часто тащился в этот бар, пропускал пару кампари и отправлялся в свой загородный дом, где его ждали красивая, но вечно недовольная жена и четырехлетний сын.

С завидным постоянством раз в пять лет он заводил где-то на стороне легкий роман, который вскоре превращался в страстную любовь, и в доме снова менялась хозяйка. Вместе с ней менялась обстановка в спальне, на кухне и по новой пополнялась опустошенная предыдущей хозяйкой гардеробная, перевидавшая на своем веку множество разнообразного тряпья, и если бы она могла говорить, она бы поведала Карену о том, что все ее хозяйки любили это тряпье гораздо больше, чем его самого. Он, наверное, подсознательно понимал это и сам, поэтому ноги и приводили его в «Вуду», а не сразу домой, к очагу, где его, в общем-то, никто и не ждал, за исключением шустрого голубоглазого сынишки.

Когда в бар зашла она, Карен разглядывал официантку с выразительными формами, низко наклонившуюся грудью к обслуживаемому столику, что у него вызвало определенные фантазии, и ее он сначала даже не заметил. Она присела недалеко от него, рядом со стойкой, и что-то себе заказала, так же любопытно поглядывая по сторонам. Она быстро перехватила взгляд Карена, произнесла: «Неплохо» и отвернулась. Сначала ему показалось, что он ослышался, и он посмотрел непонимающим взглядом на свою соседку. Но она уже забыла про него и внимательно рассматривала интересную пару за столиком недалеко от входа.

Элегантная женщина лет сорока пяти держала за руку своего спутника, и они увлеченно болтали. На ее руке было удивительно красивое кольцо, отбрасывавшее разноцветные блики на белый потолок. Она даже немного позавидовала, нет, не кольцу, а тому, как они общались, хорошо проводя время и зная друг друга, по видимости, уже давно. Потом она почувствовала на себе любопытный взгляд своего соседа, но, что говорить, была сегодня не в духе. Повернувшись всем телом в его сторону, посмотрела нахально в его любопытные глаза и достаточно громко, чтоб это услышали девчонки за стойкой бара, спросила, как отрезала: «Ну что, пучеглазый, нравлюсь? Спи спокойно, дорогой друг, не возбуждайся, смотри, куда смотрел», – и кивнула в сторону столика, где еще минуту назад интересно стояла официантка.

Эта наглость его просто ошарашила, и он даже не успел ничего ответить, как она поднялась и вышла из зала, оставив на стойке свою маленькую сумочку от Версаче из крокодиловой кожи. В голове просто кипело: «Как могла эта сука себе позволить! Да кто она такая?! Да я ее…» и все в таком духе. Но когда она вновь появилась в проходе, он окинул ее взглядом, и мысли о страшной словесной мести не просто улетучились, а взяли и исчезли. И уже план предстоящего знакомства строился в его голове, он пытался выработать нужную стратегию за пятнадцать секунд, пока она шла через зал к стойке. Она спокойно уселась на свое место, словно и не она несколько минут назад окунула его с головой, вызвав скрытые улыбки официанток. Он так и не придумал, что ей сказать, с чего начать, и просто посасывал через трубочку свой напиток, изредка бросая косые взгляды в ее сторону.

А в баре понемногу начинала кипеть жизнь, на сцене несколько танцовщиц, изображая какой-то экзотический африканский танец, выплясывали под ритмичные удары барабана, поднимая настроение посетителей и возбуждая их своими обнаженными телами. Народу с каждой минутой становилось все больше и больше, возле бара было не протолкнуться, деньги передавали через головы сидящих и таким же путем получали назад коктейли, сигареты, орехи. Вокруг все шумело, смеялось, танцевало и спорило на английском, немецком, финском, русском. Он уже потерял ее в этой толпе и решил подняться из шумного подземелья на двадцать шестой этаж, в бар с панорамой ночного города. Желающих сделать то же самое было предостаточно, лифт скользил вдоль прозрачной стены вверх и вниз, меняя одну публику на другую, и так без конца.