Вкус шалфея - [50]

Он нажал на кнопку лифта. Луми с любопытством наблюдала, как Жюльен следит за поднятием лифта по табло. Звякнув, лифт остановился на девятнадцатом этаже. Луми резко вздохнула, когда мужчина открыл полированную хромированную дверь и перед ее глазами предстала огромная белая панорама. Практически все в квартире было белым, кроме серебряных и полированных металлических акцентов.

Луми присвистнула.

– Эм, это не обычная нью-йоркская квартира. Она удивительна. Приз за «Преуменьшение года» отправляется мистеру Жюльену Дэксу.

Жюльен быстро опустил взгляд.

– Это просто квартира. Я… – Сияя, Жюльен поднял глаза. – Что принести тебе, Лу? – спросил он.

– Я бы не отказалась от хорошей чашки кофе, если есть, – ответила она.

– Конечно! Конечно. Кофе. Почему я не подумал об этом? – сказал он, глядя на футуристические серебряные настенные часы кухни. В уголке его рта показался кончик языка.

– Можно и сделать суши. Знаю, тебе не нравится, когда готовлю я. Хотя… теперь, когда ты упомянула. На прошлой неделе я отсылал выпечку в лабораторию, чтобы узнать, что могло тебе навредить, Луми.

И только сегодня получил ответ, – сказал он, доставая из кармана телефон и пролистывая электронные письма. – Видишь? – сказал он, протягивая ей телефон. – Они ничего не нашли.

Луми покачала головой с печальным видом.

– Ты там ничего не увидишь.

Он склонил голову набок и пододвинулся к ней.

– Что ты имеешь в виду?

Луми тяжело вздохнула.

– Ты кое-что не знаешь обо мне, Жюльен. Не мог знать, ведь я раньше никому не рассказывала.

Он наклонился к ней.

– Наверное, ты решишь, что я сумасшедшая, – сказала девушка, закусив губу.

Он широко улыбнулся ей и привлек к себе, обнимая за плечи.

– В чем бы ни было дело, можешь мне рассказать, Лу. Ничто из сказанного тобой не изменит мои чувства к тебе.

– Дело… в другом, и я не совсем знаю, как это объяснить, чтобы стало понятно. Как я уже говорила, раньше я никому не рассказывала.

Жюльен повернулся к ней и сказал:

– Просто произнеси это, как бы это ни звучало.

Луми изучила узор из блестящих серебряных пуговиц, вшитых в подлокотник диванчика.

– Слышал о людях, которые могут поднять предмет и определить кому он принадлежит? Или сказать, что тот человек сегодня делал, типа того?

Мужчина покачал головой.

– То есть я слышал раньше об экстрасенсах, читающих карты таро, и все такое. Но именно об этом? Нет.

– Понятно. Знаешь что, давай просто выпьем кофе. Поговорим об этом в следующий раз.

– Нет, нет! Мне правда хочется знать. Не беспокойся, сосредоточься, – сказал он.

Среди водоворота мыслей, кружащих в голове, Луми уловила одну: ей не нужно ничего ему рассказывать, не нужно этого делать. И все-таки она повернулась к Жюльену.

– Ну, у меня есть одна способность… с детства. Я могу почувствовать, с каким настроением человек готовил еду.

Глаза Жюльена широко распахнулись, но больше ничто в лице не дрогнуло.

– Продолжай.

– Нет, это все. Я пробую чье-то блюдо и сразу же понимаю, что человек чувствовал, когда готовил. Типа того. Осознают это люди или нет, но они передают свою энергию в еду. А съедая ее, я поглощаю эту энергию. За несколько кусочков я пойму, были ли они счастливы, расстроены, злы, разочарованы. Вообще любые эмоции.

– Вау! – сказал он.

– Считаешь, это безумно? – спросила она, сморщив носик.

– Нет. То есть я верю тебе, хотя в то же время я просто… не понимаю, как это возможно. То есть откуда такая информация приходит?

Луми пожала плечами.

– Есть источник, понимаешь? Это то же место, откуда приходят и солнечный свет, и незнакомцы, которые внезапно появляются и помогают, когда шина сдулась.

– Хочешь сказать… типа Бога? – спросил он. На лице читался легкий ужас.

– Не знаю, – ответила девушка. – Не знаю, как это назвать. Для большинства нас, ходивших в католическую школу, Бог – пожилой мужчина с бородой, хранящий молнии для наказания мастурбирующих. Для меня это не так. Для меня это не Бог.

Жюльен закатил глаза.

– Ага, мне на всю жизнь хватит этой католической школы. Я неплохо разбираюсь в Боге.

На мгновение они замолкли.

– Так… как это работает? – спросил Жюльен.

Луми задумалась.

– У тебя есть здесь что-то, приготовленное не тобой? – спросила она.

Жюльен подумал о содержимом холодильника.

– Хм-м-м, – он пошел к нему, достал тарелку и вернулся с кусочком грушевого тарт-татена. Жюльен дал Луми вилку, и та отрезала часть пирога. Попробовала крошечный кусочек обожженным краешком губ.

На мгновение она остановилась, оценивая вкус.

– Этот человек спешил. Скорее всего, хотел побыстрее добраться домой… в конце дня, может быть? Здесь также ощущается материнская любовь и забота… это приготовила твоя мама? – спросила она.

Он покачал головой. В уголках глаз появились морщинки.

– Боже, это невероятно! Это приготовила моя экономка, Берта. Она заботливая, как мама, и она приготовила торт перед тем, как уйти, так что да, она спешила домой к семье.

Луми слегка улыбнулась.

– Бывает, что эта способность оказывается полезной? Уверен, таких случаев много, но тебе, наверное, удавалось спасти чью-то жизнь или сделать что-нибудь такое же важное? – спросил он.

Ей сразу вспомнился Колтон. Луми подумала, что ответить, и решила в этот раз опустить тот случай, когда ощутила гордость, аплодируя Колтону на поэтическом слэме. Она также не стала упоминать медное кольцо с золотым покрытием, которое он ей подарил, делая предложение. И угол, под которым ноги балерины обхватывали талию Колтона, когда Луми застала их вместе.