Вкус коньяка - [33]

Как там это называется? И как делается? Кто это все оформляет?

Как много вопросов! А ответов-то нет. Пока нет, их искать надо.

Видать, снова Гоше звонить придется.

Но, прежде всего надо решить главный вопрос. Мы вместе с Мишкой, или так - временно?

*28.*

- Расскажи нам, кем были твои родители? - спросила Анна у Мишки после обеда. - И вообще, расскажи о себе. Мы же про тебя ничего не знаем…

Мы пообедали у Анны. Зачем таскать продукты из одной квартиры в другую, даже если эти квартиры на одной площадке? Это было бы нелогично. И все-таки я ощущал некую неловкость. Получалось, что это именно я подкинул Анне такой "подарок" - беспризорника Мишку и кучу забот вместе с ним. Правда было заметно, что эти заботы Анне не в тягость, напротив - она вдруг вся засветилась, стала веселой и щебетала без умолку. На Мишку она насмотреться не могла и все подкладывала и подкладывала в его тарелку лучшие кусочки. Изредка я бросал на Анну короткие оценивающие взгляды. А ведь она и, правда, очень красива. Ей уже шестой десяток, а выглядит лет на сорок.

Присутствие Мишки повлияло на ее внешность? Навязанные заботы о пацане ее омолодили? Явились чем-то вроде эликсира молодости? Или она всегда была такой, а я этого не замечал? Ну да конечно была. Я просто не хотел замечать очевидного. А Мишка сразу заметил. В самом соку, бабец, сказал он. Я вдруг ощутил что-то, похожее на укол ревности. Только не понял к кому - к Мишке, к Анне или к ним обоим?

- Ну, что, расскажешь? - повторила Анна.

- Не интересно.

- Не хочешь вспоминать? - догадался я.

Мишка посмотрел мне в глаза и вдруг начал:

- Мама умерла, когда я родился. Отец меня один воспитывал. Он электромонтажником был. На заводе работал, а потом завод закрыли и всех распустили. Батя стал в каком-то сервисе работать и на дом работу брал часто. Ремонтировал всякую бытовую технику. Меня учил.

Учись, говорил, Мишка, пока я живой. Учись профессии. Тебе жить. Как знал… - Мишка шмыгнул носом, но не заплакал. По-видимому, плакать его отучили уже давно. - Как знал батя, что скоро умрет… Он не только профессии меня обучил. Он мне книги покупал. Говорил - читай, в книгах много чего полезного есть. И в школу меня хорошую устроил.

В платную. Школа искусств. Там меня всякому обучали, не только арифметике и русскому языку. Женщинам и старикам место уступать, правильно разговаривать учили, есть красиво. Даже танцам бальным учили. Но танцы я не очень… Зато на мандолине играть выучился. -

Мишка изобразил, как он левой рукой зажимает струны на грифе, а правой, в которой держит воображаемый медиатор быстро-быстро ударяет по ним. - Батя на гитаре играл классно. А я на мандолине. У нас с ним дуэт неплохой получался… Теперь я разучился, наверное играть на мандолине. Три года ее в руки не брал. Да и бати нет.

- Он болел? - сочувственно спросила Анюта, - твой папа?

- Не-а. Никогда не болел. Может, и болел, только я об этом не знал ничего. Батя всегда веселый был. И бодрый. Никогда на здоровье не жаловался.

- Что же с ним стало?

- Не пришел с работы однажды. Потом ко мне пришли с этой его работы и сказали: твой отец умер. Что-то с сердцем.

Мишка замолчал.

- А потом что?

- Потом меня в детский дом определили. Баба какая-то с мужиком пришли и увезли меня. В детский дом этот… Только я оттуда сбежал.

Там воспитатели - все извращенцы. Один старый пидарас…, ой простите теть Ань. Короче, стал один воспитатель ко мне подкатываться. Я старшему пожаловался, но у них там походу…, у них там… все они такие. Еще били и в холодную комнату сажали. В общем, сбежал. Ну, а потом… - Мишка замолчал и задумчиво посмотрел в окно. За окном темнело, сегодня на улице и днем-то не особенно светло было.

- Потом ты с Чемоданом встретился, - предположил я.

- Не-а. Чемодан - это уже потом… Сначала я домой пришел. Ну…, туда, где мы раньше с батей жили…

- А там уже другие люди живут, - задумчиво молвила Анна.

- Да, - вздохнул Мишка. - Только не живут. Работают. Теперь вместо нашей с батей квартиры - офис фирмы, той самой, в которой батя работал. Не офис - шарашка какая-то. Одна там секретутка сидит, а что за дверью - не знаю - закрытая дверь. Мне секретутка сказала, что здесь теперь офис фирмы, дополнительный какой-то. Что батя мой фирме много денег был должен, вот фирма квартиру и забрала. Я тогда маленький был, расплакался. Она меня чаем с печеньем угощать стала.

Я сомлевший был, сразу после карцера детдомовского. Ну, уснул нечаянно. А когда проснулся, в квартире, в офисе то есть, та баба, что меня в детдом отвозила, этот старый пидор (простите, теть Ань) и два мента. Поймали преступника беглого, суки гребаные! - Мишка так разволновался от воспоминаний, что не заметил, как выругался. Мы с

Анной промолчали.

- …Снова в детдом отвезли, - продолжил Мишка свой рассказ после недолгого молчания, - а там карцер меня ждал уже. Но в карцере кроме меня еще один пацан парился, новенький, он недавно в детдом попал. И сразу почти - в карцер. Его…, неважно, как его зовут. Короче, мы с ним на пару дернули. Он-то меня в Мертвый город и привел. И с

Чемоданом познакомил. А дальше… - Мишка задумался, потом повернулся ко мне и сказал: - Дальше ты дядя Сережа знаешь. Работал на Чемодана, воровал алюминий и всякое другое. Потом вот здесь оказался. С вами… У вас.