Вкус дыма - [81]
– Смотри-ка, ее отпустили сюда, – сказал он отцу, который склонялся над кроватью, безмолвно укутывая одеялами трясущегося от лихорадки сына. – Входи, – прошептал Тоути. Кое-как выпростав руки, он в духоте бадстовы протянул их к Агнес: – Подойди сюда. Видишь, как переплетены наши жизни? Такова воля Господа.
И вот Агнес уже склонилась над ним, что-то шепча. Длинные темные волосы ее щекотно прикоснулись к мочке уха – и дрожь желания пробежала по его телу.
– Здесь так жарко, – пробормотал Тоути, и Агнес, подавшись к нему, принялась поцелуями обирать с его кожи капельки пота, вот только язык у нее был шершавый, а руки нашаривали его горло, кончики пальцев больно впивались в кожу. – Агнес, Агнес! – Тоути отбивался как мог, хрипя от натуги. Сильные пальцы обхватили, стиснули его руки, затолкали их назад под простыни.
– Не сопротивляйся, – сказала Агнес. – Прекрати.
Тоути застонал. Языки огня лизали его кожу, дым заползал в рот. Он зашелся кашлем, и грудь его вздымалась и опадала под тяжестью Агнес, которая уселась на него верхом и занесла нож.
– Я этому не верю! – отрезала Стейна, подметая в бадстове таким манером, что пыль взлетала с половиц и клубилась в воздухе.
– Стейна! От твоей уборки здесь грязнее, чем было!
Сестра и бровью не повела, все так же яростно работая метлой.
– Эта история – жестокая, и я вовсе не удивлюсь, если Роуслин сама ее и придумала!
– Роуслин не единственная, кто слышал об этом! – Лауга чихнула. – Вот видишь, пыли только прибавилось.
– Ну так и подметала бы сама! – Стейна сунула метлу сестре и уселась на кровати.
– О чем это вы тут препираетесь?
Маргрьет вошла в комнату и с ужасом воззрилась на пол.
– Кто все это натворил?
– Стейна, – ядовито сообщила Лауга.
– Я же не виновата, что у нас осыпается крыша! Гляди, эта пыль повсюду. – Стейна резко встала с кровати. – И сырость просачивается. Вон в углу уже каплет. – Она зябко поежилась.
– Я смотрю, ты не в духе, – снисходительно заметила Маргрьет и обратилась к Лауге: – Что ее так разозлило?
Лауга завела глаза к потолку:
– Мне рассказали одну историю про Агнес, а Стейна не верит, что это правда.
– В самом деле? – Маргрьет кашлянула, ладонью отгоняя пыль от лица. – И что это за история?
– Люди помнят Агнес маленькой, и некоторые рассказывают, будто один странник предрек ей смерть от топора.
Маргрьет сморщила нос.
– Это Роуслин рассказывает?
Лауга скорчила гримасу.
– Не только она. Говорят, когда Агнес была ребенком, в ее обязанности входило присматривать за сенокосным лугом, и однажды она обнаружила путника, который устроил там стоянку. Его лошадь топтала траву, и, когда Агнес велела ему убираться, он проклял ее и крикнул, что когда-нибудь ее обезглавят.
Маргрьет фыркнула – и тут же зашлась в приступе кашля. Лауга бросила метлу и бережно отвела мать к кровати. Стейна осталась стоять, где стояла, угрюмо наблюдая за ними.
– Тише, мама, тише, все будет хорошо, – приговаривала Лауга, поглаживая мать по спине, и вскрикнула, когда изо рта Маргрьет вылетел ярко-алый кровяной сгусток.
– Мама! У тебя кровь! – Стейна рванулась к матери и споткнулась о метлу.
Лауга оттолкнула сестру:
– Не мешай ей дышать!
Охваченные тревогой, они смотрели, как Маргрьет содрогается от надсадного кашля.
– Вы не пробовали студень из исландского мха?
В дверном проеме стояла Агнес, глядя на Лаугу.
– Мне уже легче, – прохрипела Маргрьет, прижимая ладонь к груди.
– Он очищает легкие.
Лауга развернулась к дверному проему, лицо ее исказилось:
– Оставь нас в покое, слышишь?
Агнес и бровью не повела.
– Так вы пробовали этот студень?
– Нам не нужны твои зелья! – отрезала Лауга.
Агнес покачала головой:
– А я думаю, что нужны.
Маргрьет перестала кашлять и пронзительно глянула на нее.
– Что ты хочешь этим сказать? – прошептала Лауга.
Агнес сделала глубокий вдох.
– Нарезанный мох сварите в кипящей воде. Варить надо долго, очень долго. Когда варево остынет, оно превратится в серый студень. Вкус у него отвратительный, но он может остановить кровотечение в легких.
На миг воцарилась тишина – Маргрьет и Лауга неотрывно смотрели на Агнес.
Стейна вновь присела на кровать.
– Тебя научил этому Натан Кетильссон? – тихо спросила она.
– Говорят, это помогает, – отозвалась Агнес. – Я могу сама сварить – хотите?
Маргрьет медленно вытерла рот уголком фартука и кивнула.
– Свари, – сказала она.
Мгновение Агнес колебалась, затем развернулась и стремительно вышла в коридор.
– Мама, – сказала Лауга, – я не думаю, что тебе стоит принимать из ее рук…
– Довольно, Лауга, – прервала ее Маргрьет. – Довольно.
Преподобный все не едет. Зато пришла зима. Ветер, швыряющий в кровлю дома горсти снега, прогнал осень, воздух стал сухим и хрустким, точно лист бумаги. Каждый мой выдох облачком повисает у губ, точно призрак, и туманы, спускаясь с гор, застилают пеленой долину. Наступает тьма; она угнездилась в этих местах, точно черный кровоподтек на теле земли, но преподобного все нет.
Отчего он не приезжает?
Соль в воздухе. Ветер поднялся во тьме, и черный песок впивается в кожу. Спуск. Стылая дорога вниз, к еще более стылой воде. Соль в воздухе.
Что я поведала бы Тоути?
Ирландия, XIX век. В большие города уже пришла индустриальная эра, а обитатели деревенской глубинки, как и тысячу лет назад, верят в сверхъестественное. Когда у Норы Лихи скоропостижно умирают еще нестарый муж и молодая дочь, а четырехлетний внук теряет способность ходить и разговаривать, женщина понимает, что стала жертвой фэйри, или «добрых соседей», как их боязливо-уважительно называют жители долины. Против этих существ бессильны и лекарь, и священник — фэйри сами выбирают, кому помогать, а кому вредить. Нора обращается к знахарке Нэнс Роух, которая, по слухам, знается с «добрыми соседями»: ей ведома сила трав, воды и огня, она сумеет прогнать подменыша и вернуть бабушке здорового внука… В своей второй книге автор всемирного бестселлера «Вкус дыма» Ханна Кент снова обращается к реальным историческим событиям — «Темная вода» написана на материалах судебного процесса в ирландском графстве Керри в 1826 году.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.