Включите северное сияние - [2]

— На твой — без костей! — закричал Ленька, мгновенно проснувшись.

Наташка вздохнула глубоко и протяжно. Шаги ее стали короче. Лицо погрустнело.

— Ленька, как ты думаешь, в Южной Америке сейчас что цветет?

Ленька заткнул уши пальцами.

Скучно? Конечно — если один читает, а другой от безделья пристает с вопросами на отвлеченные темы. Можно было Наташке пойти в комнату развлечений и в кружки, даже в читальню. Но именно в тот вечер Наташка была настроена меланхолически и въедливо. Отчего такое бывает, науке пока неизвестно. В сущность ребячьих поступков наука тоже пока не вникла.

— Ленька, мухи задом летают?

Ленька посмотрел на сестру глазами, полными укоризны.

— Не мешай, а? Он сейчас как раз ловит.

— Глупый ты. Ленька. И книжки читаешь бесчувственные. То рыбу ловят, то крокодилов, то шпионов каких-то. Все ловят, ловят — нет чтобы отпускать...

От такого беспримерного заявления Ленька Соколов вмиг оторвался от книжки. Вскочил.

— Отпускать? Шпионов? Ты, Наташка, сегодня что? Или ты ужо совсем не того?

Наташкины шаги стали еще короче — почти на одном месте. Она вздохнула еще протяжнее, наверно, жалея всех переловленных Ленькой в его мужественном воображении животных диких, птиц огромнокрылых и этих бестолковых шпионов. Вздыхая возле радиоприемника, Наташка нажала на клавишу — включила. Из приемника донесся далекий тревожный голос. Наташка, даже не двигаясь, сообразила: наверно, тонет корабль в южном розовом море. Погибают матросы, и нет помощи им ниоткуда.

— Ленька, — сказала она, всхлипнув. — В южном море корабль тонет. Слышишь, как он страдает.

Ленька тоже прислушался. Гибнущий в южном море корабль вообразить легко, и картина выходит красивая. Можно даже уловить запах бананов и ананасов, которые в трюме.

Но характер! Характер у Леньки был поперечный и гордый.

— Нет, не корабль, — сказал он. — Это в Сахаре, наверное, люди от жажды мучаются. Когда корабль, тогда SOS кричат. "Спасите наши души"... — Опровергнув таким авторитетным способом Наташкино заявление, Ленька добавил с досадой: — Ух, Наташка. Ух, враг, говорю — не мешай читать. Он как раз отрывается... — Ленька двинул кулаком снизу вверх, шумно выдохнул, еще раз двинул, но уже сверху вниз и углубился в КНИГУ, в том месте, где наш разведчик, переодетый в красивую женщину, сокрушительным апперкотом сваливает обнаглевшего гангстера Гориллу Дуду. Такие места Ленька прочитывал по два раза.

— Я — "Кристалл". Вызываю РУН-семьсот. Под нашей станцией разорвало льдину. Льды лопаются и расходятся во всех направлениях, — громко произнесло радио. — Высылайте самолет для эвакуации...

Засвистали, завыли помехи. Ленька, отшвырнув книжку и оттолкнув сестренку, подскочил к приемнику. Принялся ручку настройки крутить.

Ленька и Наташка отлично знали, что сообщение, адресованное РУН-700, а именно — Главному полярному управлению, уже принято во всех пунктах недремлющими радистами, им же, малолеткам, остается только одно — мучиться, ожидая дальнейших событий.

Скучно? Что поделаешь? Не напрасно ребят называют цветами. Цветы, как известно, стадия в развитии хоть и красивая, но промежуточная, так сказать — ожидающая.

А вообще, в реальности. Ленька и Наташка ребята румяные, упитанные, против насморка закаленные, глаза имеют серые с голубизной, брови малоприметные, носы любопытные, одинаково вздернутые.

Ленька ручку настройки крутил. Приемник в нужном месте молчал. Зато Ленькин нос, лишенный контроля и управления, сопел, шмыгал и морщился. Ленька подкрадывался к радиоволне, затаив дыхание, сдвигая настройку, может быть, только на волосок. Вот-вот ухватит. Но...

Широко отворив двери, в комнату вошел директор школы-интерната Петр Савельевич. Следом за ним щуплый мальчишка — в одной руке широкий плоский предмет, завернутый в бумагу и перевязанный, в другой — чемодан.

— Соколовы, это ваш новый товарищ, Коля Чембарцев. — Директор посмотрел на Леньку и Наташку поверх очков, как старики и старухи смотрят на внуков. Потом он поправил очки, приосанился, голос его стал командирским: — Я сказал — наш новый товарищ. Задача ясна, Соколовы?

— У меня времени нет, — пробурчал Ленька. — Мне в кружок надо. Сначала в хор, потом в умелые руки. И еще на радиосеанс...

— Соколовы, повторяю — ваш новый товарищ. Со всеми вытекающими. Задача ясна, Соколовы? Ленька вздохнул,

— Ясно... Петр Савельевич, мне еще тропики поливать... Наташка сунулась в разговор:

— А у девочек товарищей не бывает. У девочек только друзья и подруги детства.

Новый мальчишка положил на кровать упакованный предмет, а также чемодан, потряс плечами, повихлялся немного и закатил глаза.

— Я и подругой детства могу.

— Ты? — спросил Ленька.

— Я. Я из Одессы.

Дверь отворилась. В комнату впорхнула ученица девятого класса — хорошенькая Ниночка Вострецова.

— Петр Савельевич, извините, вас в учительской ожидают. Все педагоги уже там собрались и курят. Попросили: "Ниночка, сбегай".

Директор заторопился. Сказал Коле:

— Извини, я спешу. Соколовы тебе все покажут.

И ушел.

Ниночка Вострецова поправила перед зеркалом волосы. Стала в красивую позу и запела с заграничным акцентом: