Вижу Землю... - [5]

А время шло. Настали и счастливые события. Вернее, совпали: я надел форму лейтенанта авиации и женился на Вале. Многое дал мне Оренбург — и семью, и власть над самолетом.

Из приуральских степей путь наш лежал на Север, в край длинных полярных ночей. Там — служба, там — практика. Я много летал, а еще больше учился. Занимался теоретическими дисциплинами, чтению отдавал почти все свободное время.

Принесешь, бывало, в комнату дров, затопишь печь. Валя готовит ужин и просит:

— Почитай что-нибудь вслух…

Даже романы и повести я старался выбирать из жизни летчиков. Да и Валю эта тематика быстро увлекла.

Так шла, бежала, летела вперед жизнь. Третья космическая ракета сфотографировала невидимую сторону Луны. «Какая изумительная точность! — отметил я мысленно. — Значит, уже совсем скоро…»

Через несколько дней я подал рапорт с просьбой зачислить меня в группу подготовки космонавтов, если, разумеется, такая группа уже существует.

Почему решился на такое заявление? Трудно ответить. Но теперь уж точно известно, что решился не один я: подобных заявлений было немало, и не только от летчиков.

Кое-что у меня было в активе: я был молод, здоров, хорошо себя чувствовал во время полетов и прыжков с парашютом. Но, признаться, я не слишком надеялся на успех заявления. «Найдутся тысячи и тысячи лучше меня», — думалось мне.

Какова же была радость, когда пришел вызов из Москвы! Пройдена первая, очень тщательная медицинская комиссия, после которой пришлось вернуться на Север. Окончательный ответ не приходил долго. Валя чувствовала, что я волнуюсь, но не догадывалась о подлинной причине. Не стоило ей говорить, когда ничего еще не было решено. Ведь я знал, что Валя не встанет на пути моих планов и будет рада за меня. Мы уже привыкли к тому, что у нас одни мечты, одни стремления.

Хороший праздник — день рождения. Наверное, на тысячу людей находится не больше одного чудака, который не отмечает такой праздник. Мне же в канун двадцатипятилетия пришел редчайший из подарков: вызов в Москву. Я понял, что это значило.

Многим знаком этот кабинет. Книги и справочники, географические и астрономические карты, глобус, записные книжки, испещренные заметками, лежали на столе и на книжных полках у стены. Здесь собирались космонавты, здесь обсуждались планы тренировок, здесь он отвечал на вопросы журналистов.

Крупнейший конструктор ракетно-космических систем академик Сергей Павлович Королев по-отечески любил Юрия. Они работали всегда рядом при подготовке космических полетов. Вместе руководили этими полетами. Знания, опыт Юрия Гагарина помогали ученым, конструкторам, космонавтам.

ЭКСКУРСИЯ НА БОРТ «ВОСТОКА»

Внимание! Это космический корабль «ВОСТОК» с ракетоносителем. КОРАБЛЬ ЮРИЯ ГАГАРИНА!

— Будем знакомы: Титов.

— Меня зовут Андриян…

— Гагарин, Юрий.

Первые встречи, первые знакомства. Все мы с интересом присматривались друг к другу. Душевные, простые, обыкновенные ребята.

Сразу прибавилось уверенности в силах.

Новая эра в истории Земли — эра космических полетов человека, первые шаги на пути покорения всего околосолнечного пространства неотделим от имени Юрия Гагарина.

В день решающего испытания, выпавшего на его долю, он сохранял спокойствие. Он был уверен в благополучном окончании этого грандиозного научного эксперимента, и его уверенность передавалась всем, кто готовил его к полету.

— Это мужество самой высокой пробы, это больше, чем геройство, — сказал наставник космонавтов генерал Каманин, наблюдая за подготовкой к старту Юрия Гагарина.

Врачи, проверявшие перед полетом физическое состояние космонавта, недоумевали. Откуда такое спокойствие? Откуда такое хладнокровие?

Мы поселились под Москвой, в месте, которое сейчас принято называть «Звездный городок». Быстро пришлось убедиться: предстоит немало трудиться и учиться. И главное, впереди было не так уж много времени: ученые и конструкторы практически заканчивали все необходимые приготовления.

К полетам нас готовили специалисты самых различных областей знания. Мы изучали основы ракетной и космической техники, конструкцию корабля, геофизику, астрономию, медицину. Кроме теории, много времени уходило на физическую подготовку. Гимнастику сменяли игры с мячом, прыжки в воду с трамплина, велосипед. Занимались регулярно, в любую погоду, под наблюдением врачей. А вскоре подошло время специальных тренировок: испытаний в сурдокамере, где царит абсолютная тишина, на стремительной центрифуге, в термокамере с обжигающим воздухом, в самолетах, где специально создается состояние невесомости.

Вот он спокойно положил в карман своего космического костюма удостоверение советского космонавта № 1.

Готовился и космический корабль. Его я впервые увидел летом 1960 года, за девять месяцев до старта. Будущий «Восток» всем понравился. Тогда же мы узнали, что оболочка корабля нагревается при входе в плотные слои атмосферы до нескольких тысяч градусов…

— Гагарину хорошо — он литейщик, привык стоять у раскаленных печей, — пошутил кто-то из товарищей.

— Пожалуй, несколько тысяч градусов многовато и для Юры, — сказал другой.

— Как-нибудь не расплавимся!

Здесь же мы познакомились с тепловой защитой корабля. И, забегая вперед, скажу, что во время всех наших полетов температура в кабине была нормальной.