Византийское наследие в Православной Церкви - [4]

Различие между восточным и западным подходами к проблеме первенства лучше всего видно на истории Иерусалимской Церкви. Упомянутая под своим римским именем Элии Никейским собором (правило 7), она оставалась в орбите влияния Антиохии, пока не обрела, пользуясь известностью как центр паломничества, после 451 г. в результате хитроумных интриг иерусалимского епископа Ювеналия (431-458) статус отдельного патриархата, включающего три области Палестины. Однако ее апостольское и даже Божественное происхождение никогда не шло в ход ради обоснования более высокого места в порядке патриархатов, чем пятое.

Поэтому когда император Юстиниан предпринял грандиозную попытку воссоздать всемирный характер империи путем отвоевания Запада, византийское видение Вселенской Церкви состояло в пентархии патриархов — Рима, Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима, объединенных верою, равных в правах, но строго связанных порядком приоритета, запечатленного имперским законодательством. Монофизитский раскол, исламское завоевание и возвышение папства на Западе вскоре упразднили пентархию как конкретную историческую реальность, но она выживет как идеал византийского видения христианской вселенной.

3. «Великая церковь» Константинополя

С упадком древнего Рима и внутренними раздорами в остальных восточных патриархатах Константинопольская Церковь стала в VI-XI вв. самым богатым и влиятельным центром христианского мира. В качестве символа и выражения этого всеобщего авторитета Юстиниан выстроил церковь, которая и сегодня считается подлинным шедевром византийской архитектуры — храм Святой Премудрости, «Айя-София». Законченный поразительно быстро — за четыре с половиной года (532-537), — он стал сердцем христианской Византии. Термин «Великая церковь», первоначально относившийся к храму, стал обозначать и патриархат, кафедральным собором которого Св. Софии предстояло пребывать в течение девяти столетий. В самом общем и наглядном виде он представляет собой громадный прямоугольный зал, покрытый огромным куполом. Льющийся отовсюду свет, мраморные стены и золотые мозаики часто воспринимались как образ космоса, на который спустилось само небо. Ошеломляющее впечатление, производимое этим строением на греков, равно как и на иностранцев, зафиксировано во многих текстах того времени.

При Иоанне Постнике (582-595) столичный архиепископ усваивает титул «вселенского патриарха». Папа Григорий Великий воспринял это наименование как вызов папскому первенству, но на самом деле оно подразумевало не притязание на всеобщую юрисдикцию, а неизменное и, по сути, политическое положение в οικουμένη, т. е.

в orbis christianorum [христианском мире], в идеале возглавляемом императором. Вместе с последним патриарх отвечал за благополучие общества, временами замещая императора в качестве регента. Так было, например, в случае патриарха Сергия (610-638) при императоре Ираклии (610-641) и патриарха Николая Мистика (901-907,911-925) в период детства императора Константина VII. Соответствующие права и обязанности этой диархии императора и патриарха описаны во введении в свод законов IX века, известном как «Эпанагога».

Избрание патриарха определялось церковными канонами и имперскими законами. Юстиниан (новелла 174, издана в 565 г.) требовал, чтобы в избрании участвовала избирательная коллегия клириков и «именитых граждан» — нечто вроде коллегии кардиналов в Риме; однако миряне, за исключением императора, были вскоре отстранены от этого процесса. Согласно Константину Багрянородному[4], митрополиты синода избирали трех кандидатов с тем, чтобы император мог выбрать одного из них, оставляя в то же время за собой право иного выбора. Эта открыто признаваемая роль императора в избрании патриарха — формально противоречившая каноническим предписаниям против избрания клириков гражданскими властями — становится понятнее в свете политических функций «вселенского» патриарха в самом государстве.

После интронизации в Св. Софии патриарх управлял церковью вместе с «постоянным синодом», состоящим из митрополитов и большого штата чиновников. В его юрисдикцию входили гражданские епархии Асии, Понта и Фракии, которые в VII столетии состояли из 424 епископских кафедр в Азии и Европе[5]. В VIII в. к патриархату были присоединены, за счет Римской Церкви, епархия Иллирика и южная Италия. Кроме того, сюда нужно добавить подчиненные патриархату многочисленные миссионерские епархии Кавказа, Крыма и славянских земель. Впечатляющее новое расширение патриархата произошло при обращении Руси (988 г.).

Выбираемые в ранний период большей частью из белого духовенства Константинополя, а после XIII в. в основном из монашества, причем иногда возвышаемые прямо из положения мирян, патриархи за редким исключением были образованными людьми и порой подлинными святыми. Список Константинопольских патриархов включает такие имена, как Григорий Назианзин (379-381), Иоанн Златоуст (398-404), Тарасий (784-806), Никифор (806-815), Фотий (858-867, 877-886), Арсений Авториан (1255-1259, 12611265), Филофей Коккин (1354-1355, 1364-1376). С другой стороны, частые политические бури двора и нескончаемые христологические споры с необходимостью вовлекали в свою орбиту патриархов. Некоторые из них, как Несторий (428-431), вошли в историю с репутацией ересиархов. Другие, особенно во время царствования Ираклия и Констанция II, следуя тогдашнему имперскому политическому курсу, поддержали монофелитство. Это произошло с Сергием (610-638), Пирром (638-641), Павлом (641-653) и Петром (654-666). Они были осуждены как еретики Шестым Вселенским собором (680 г.).