Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн. - [33]

6) Сказание о том, как частица Животворящего Креста Господня доставлена в Верд, написанное аббатом Бертолъдом[445] не позже 1155г.,[446] имеет предметом поездку в Константинополь Вернгера Страсбургского, в сопровождении Мангольда, основателя Вердского монастыря. Сказание наполнено легендарными подробностями, но за устранением их может служить дополнением к рассказу Випона и прояснить вопрос о цели и времени посольства.

7) Сказание о перенесении мощей св. Агафии из Константинополя в Катану, составленное Маврикием,[447] с 1124 года епископом Катанским, интересно для нас не столько подробностями, касающимися факта перенесения мощей из Константинополя в Катану в 1126 г., сколько заметкой о том, как мощи очутились в Константинополе; действующим лицом является здесь Маниак и автор касается деятельности его в Сицилии.

8) Сказание[448] о том, как доска св. Василия, содержащая в себе часть древа Господня, принесена в Клюньи, заключает сведения об успехах турок при Михаиле Парапинаке и указание на Кесарийского митрополита.

9) Исландские и скандинавские баснословные сказания, записанные Снорре Стурлусоном[449] (t 1241), заключают немало данных о пребывании скандинавов на византийской службе, но весьма немногие из данных носят печать достоверности; внимания заслуживает лишь то, что внесено в саги из песен скальдов и может быть с несомненностью выделено.[450]

III

К третьей группе исторических памятников относятся послания и письма.

1) Самый богатый материал представляют письма Михаила Пселла, число которых простирается до 247.[451]

Письма Пселла писаны к разным лицам: к византийским императорам или членам их семейств (44), к иностранному государю (2 от имени Парапинака), к узурпатору (1 от имени Парапинака), к чиновникам придворного ведомства и центрального управления (31), к чиновникам областного управления (34), к патриархам, митрополитам и епископам (36), к чинам патриаршего управления (2), к лицам монашествующим (6) и к разным другим лицам, названным в письмах по имени или чину или совершенно не названным (91). Пселл по своему положению как министр, приближенный царский советник и дидаскал, имел массу знакомых, друзей, почитателей и учеников на всех ступенях общества. Помимо официальных обязанностей его заставляли браться за перо города, монастыри и частные лица, искавшие заступничества по разным делам, просившие рекомендации или обращавшиеся за разрешением недоуменных вопросов научного свойства. Достоинство писем заключается в том, что они бросают свет на строй жизни, господствовавший в XI в.; для хронологически точного выяснения фактов они не могут иметь значения, так как не снабжены датами и многие даже не имеют адресата.

Есть письма, не имеющие важности для исторического знания (более сотни); но большая их часть представляет драгоценный материал. Самую большую важность имеют те, которые обрисовывают состояние правительственного механизма, знакомят с канцеляриями, должностями, условиями поступления на службу, отношениями чиновников между собой и к народу, особенностями управления и суда.[452] Немногим уступает в важности серия писем, характеризующих положение церковных дел, заключающих сведения о церковной иерархии, монастырях, отношениях духовных лиц и учреждений к государству.[453] Следующее затем место по праву принадлежит письмам, содержащим данные о состоянии просвещения, о школах, способе преподавания, о философских направлениях,[454] а также письмам, характеризующим домашнюю жизнь, свадебные и другие обычаи.[455] Есть письма, не бесполезные при изучении явлений политической жизни, как–то: войн, дипломатических сношений, придворных партий.[456] Есть, наконец, письма, имеющие значение для биографии Пселла.[457]

2) Письма Иоанна Мавропода, митрополита Евхаитского, в числе 79,[458] не имеют ни дат, ни надписания, так что лишь по содержанию некоторых писем узнаем, кому они были писаны. В числе их есть письма к императору Константину Мономаху (1 ),[459] к Михаилу Пселлу (2)[460] и к пат–риарху Михаилу Керулларию (7).[461] Большая часть писем не представляет особенного интереса, но некоторые могут быть полезны для биографии Иоанна Евхаитского, потому что заключают указания, с каким настроением он оставил двор и занял митрополичью кафедру, каково было положение его на кафедре и в какой мере поддерживались сношения его с двором;[462] некоторые письма могут восполнять сведения о состоянии просвещения и школ,[463] некоторые, наконец, могут содействовать к выяснению административных терминов.[464]

3) Два послания патриарха Михаила Керуллария к Петру Антиохийскому.[465] В одном Керулларий излагает со своей точки зрения историю церковного столкновения, говорит о миролюбивых сношениях с папой, участии Аргира и о том, как вели себя папские легаты. Конец послания полемический. В другом Керулларий, не вдаваясь в полемику, знакомит с историей папских легатов в Константинополе и с мотивами, по которым он отказался иметь с ними общение.

4) Послание Петра Антиохийского[466] к Михаилу Керулларию, в ответ на его историко–полемическое послание, служа памятником примирительного направления в церковной политике, содержит вместе с тем несколько заметок о политическом состоянии византийского государства и об общении Востока с Западом в сфере церковного искусства.