Византия. Удивительная жизнь средневековой империи - [36]

В 1047 г. оживление интеллектуальной активности побудило Константина IX (1042–1055) создать в столице две официальные школы – права и философии. В новой правовой школе должны были готовить юристов двух типов – notarioi и synegoroi. И те и другие организовывались в профессиональные коллегии. Номофилаком, охранителем законов, возглавившим правовую школу, стал Иоанн Ксифилин, написавший много правовых комментариев. Впоследствии он стал монахом на горе Олимп, а позже – патриархом (1064–1075). Император назначил Михаила Пселла руководить школой философии. Блестящий энциклопедист, Пселл хорошо известен своей Хроникой, посвященной правлению 14 императоров (976–1078), но он же являлся автором многих трудов по философии и математике, а также большого собрания писем (см. гл. 21). В конце XI в. был написан текст Tipoukeitos («Что где найти»), который обеспечил алфавитный указатель к Базилик (или Василик), добавив ссылки к законодательной и правовой трактовке Евстафия Ромея. Благодаря Tipoukeitos, который считается трудом судьи по имени Патц (Patzes), был существенно облегчен поиск источников, поскольку цитировались начальные слова соответствующих законов.

Тем временем в церковной сфере и простые христиане, и епископы приходили со своими проблемами в Константинополь, где патриарх был высшей апелляционной инстанцией. Продвижение в глубь Малой Азии турок-сельджуков в XI в. заставило многих епископов искать убежища в столице. Они становились членами постоянного синода (synodos endemousa) при патриархе и участвовали в судебных процессах. Суд принимал правила, призванные поддержать статус епископов в изгнании или обеспечить духовное руководство тем, кто жил под мусульманским правлением, – люди жаловались, что «шестьдесят книг законов, которые называются Базилики, малоизвестны в наших краях… Безопасно ли для ортодоксальных сирийцев и армян… вести литургию на своем языке?»[12] При написании официального ответа в 1194 г. Бальзамон подчеркнул, что литургии на местных языках должны всегда быть переводами авторизованных греческих моделей, и настаивал на лучшей согласованности с Константинополем. Бальзамон всячески развивал традиции сложных комментариев по каноническому праву и включал в свои работы много примеров незаконного и неправильного поведения христиан.

Несмотря на крушение латинской оккупации Константинополя в 1204–1261 гг., высокие стандарты продолжали поддерживаться патриархом в изгнании в Никее и церковными судами в разных городах. Записи о примененных правовых нормах сохранились в судебных решениях XIII в., вынесенных архиепископами Димитрием Хоматианом из Охрида и Иоанном Апокавком из Навпакта. Даже сегодня мы восхищаемся их решениями. Например, они разрешили развод на основании сильной взаимной ненависти, которая не позволила паре вступить в брачные отношения даже после того, как ее заперли на неделю. Или они сохранили рабыне, обвиненной в воровстве, одну оставшуюся руку, а не приказали отрубить ее, как того требовал хозяин, на основании того, что человек, потерявший обе руки, не сможет выжить.

В XIV в. трудились многие видные правоведы, включая Матфея Властаря, который попытался примирить каноническое и гражданское право в своем труде Syntagma kata stoicheion – «Алфавитной синтагме канонов», разделенном на части по темам, где церковное право предшествует гражданскому по одному и тому же вопросу. Или речь может идти о Константине Гарменопуле (Арменопуле), который в 1354 г. создал Procheiron Nomon («Ручную книгу законов»). Его исследование в шести книгах (поэтому оно называлось «Шестикнижием») стало одним из самых выдающихся вкладов в средневековое право и было сразу переведено на сербский язык, как и «Синтагма» Властаря. Гарменопул также составил сборник канонов Epitome kanonon, с комментариями по проблемам церковного права, а Властарь написал короткие синопсисы канонического права, гимнов, теологических трудов и список латинских правовых терминов. А районный суд в Фессалониках сохранил свидетельства о судьях, которые правильно ссылались и цитировали Кодекс Юстиниана и использовали его положения в увязке с законами своего времени.

В тех же Фессалониках Фома Магистр сочинил свою речь «О долге царя» и считал, что уважение к закону – обязанность правителя, равно как и поощрение более широких и глубоких знаний. По его словам, «законы первоначально вводились и до сих пор, главным образом, поддерживаются знанием… а знание – самое особенное, самое выгодное и самое ценное из всего для человека – просто потому, что в дополнение к другим достоинствам оно возвышает людей над другими».[13]

Автор был уверен, что государство и правитель должны продвигать образование, культивировать его и сделать доступным для всех. В то время как византийское право продолжало адаптироваться к обстоятельствам в империи, ставшей меньше и слабее, юристы, судья и имевшие правовое образование клирики гордились своей правовой системой.

Как и во всех обществах, в Византии были самые разные случаи нарушения законов – к примеру, в брак вступали кровные родственники, или бесчинствующая толпа без суда и следствия «линчевала» императора Андроника в 1185 г. Многие решения требовали применения насилия, скажем, когда речь шла о наказании мятежников, но византийская правовая система основывалась на принципах, отличных от деспотичного правосудия, распространенного среди неримских народов. Ее превосходство подкреплялось принятием гражданского и канонического права далеко за пределами империи и в пространстве, и во времени, особенно благодаря переводу «Шестикнижия» Гарменопула. На самом деле после греческой войны за независимость в 1821 г. новое государство адаптировало «Шестикнижие» и скорректировало его применительно к новым условиям, сделав основой правового кодекса, который остался в силе и в ХХ в.