Вивиен Ли - [80]

Его любовь не могла не трогать: Мерривейл знал все о ее болезни, о ее отношении к Оливье, понимал, что никогда не сможет запять место ее бывшего мужа, иногда колебался, но это не помешало ему сообщить сэру Лоренсу, что он берет на себя ответственность за судьбу Вивиен Ли. Оливье с облегчением описал признаки депрессивного состояния и снял с себя обузу. Мерривейл остался с ней. «Это мой последний шанс», — говорила актриса, и ее слова очень напоминают реплику героини «Моста Ватерлоо».

В Лондоне ждали, что бывшая леди Оливье скоро выйдет замуж, но Вивиен Ли обрывала репортеров: «Это частное дело». Она не хотела делать шаг, в котором бы увидели «месть» брошенной женщины, она все еще надеялась на примирение с Оливье и — как это ни казалось странно — считала себя женой Ларри до конца.

В этом было что-то жестокое по отношению к Мерривейлу, но он сам принял эти отношения. Был в этом и вызов обществу, хотя мнение обывателей никогда — особенно сейчас — не интересовало Вивиен Ли.

Никто не мог заменить Оливье, но это не означает, что она была равнодушна к Мерривейлу. Первый раз, в юности, она полюбила ум человека, затем — талант, теперь — благородство и самоотвержение. Кто виноват, если не нашлось никого, в ком соединились бы и то, и другое, и третье? Мерривейл ловил себя на мысли, что эта все еще прекрасная женщина смотрит на него с пугливым обожанием брошенного и заблудившегося было ребенка.

Его поддержка помогла выстоять. Он же не позволял приходить в отчаяние, когда ее настигала болезнь. Вивиен Ли не любила болеть, считала неприличным говорить о чьих бы то ни было заболеваниях и до крайности стеснялась своих приступов. Мерривейл настаивал: «Почему вы стыдитесь! Подумайте, что вы служите примером для многих людей, которые страдают подобно вам и знают, как вы работаете и побеждаете болезнь. Это лучший пример для любого из них, и для тысяч людей вы станете символом надежды».

В эти дни Вивиен Ли более всего боялась апатии, бездеятельности, равнодушия. Ничто не должно отразиться на ее динамичном расписании, на продуманной и отмеченной ее индивидуальностью атмосфере квартиры на Итон-сквер, на стиле ее жизни. Букеты ею самою аранжированных цветов (всегда со вкусом и своей «интонацией»), масса книг, связки старых писем, знакомая коллекция фарфора, старинные табакерки, фотографии с подписями друзей, шкатулки со старыми театральными программами, собранные за двадцать лет картины — все это сообщало незабываемый колорит квартире. Так же продуманно и тщательно обставила Вивиен Ли свой загородный дом — Тикередж Милл.

Потеряв «Нотли», она искала небольшой дом «у воды и с деревьями». Актер Дерк Богард рекомендовал старую мельницу и дом эпохи королевы Анны — у озера, к которому бежал ручеек: идеальное место для любителей форели. Тикередж Милл сразу пришелся по вкусу.

Вивиен Ли пригласила декоратора, определила место для своего портрета работы Огастеса Джона и для двух «Оскаров». Первый, за «Унесенные ветром», служил упором для двери в гостиной, второй, за «Трамвай», стоял в туалете. Эта деталь объясняет, почему сценарист Гэвин Лэмберт считал, что юмор Вивиен Ли скрывает трагическое восприятие («…в ней было что-то от бунтующего изгоя. Она обладала острым чувством юмора, но была не просто остроумной женщиной, а комиком. Между смешным замечанием и взглядом на жизнь существует различие: по-настоящему острое чувство смешного всегда таит за собой отчаяние»).

Весну Вивиен Ли провела в Тикередж Милл, с наслаждением созерцая пробуждение природы. По уик-эндам приезжали гости. Часто актриса приводила их в гостиницу «Корона» — повеселиться вместе с соседями. Хозяйка «Короны» Фрида Льюис была рада: «Она могла одинаково разговаривать с герцогом и с мусорщиком. Для нее не было никакой разницы. Мы все любили ее».

Как и прежде, Вивиен Ли любила быть среди людей и наблюдать за ними. Особенно ей нравились старики («Они говорят мудро и хорошо. Они знают, о чем говорят»). Она заходила в бар, садилась, спрашивала, можно ли ей попробовать ячменного вина, и начинала разговор. Иногда она просто слушала и казалась счастливой. Многие, однако, считали, что дом мельника немного печален, как и его хозяйка, о чем говорят несколько строк из воспоминании Д. Богарда: «Однажды она привезла мне два розовых куста. «Если вы посадите их теперь, — начала она, — они как раз примутся. Первый назван моим именем: очень красиво и мило с их стороны… А другой (указав на небольшой куст в мешке из пластика) для вас. Он называется «Суперстар». Я заметил шутливо: «Значит, они оба названы вашим именем. Как чудесно!» Она замолчала, ее глаза окаймились влагой, и вдруг Вив обняла меня, как медвежонок. Мы стояли в холодном саду среди молчащих роз, пока она не успокоилась. Потом она проговорила, что всем растениям нужна хорошая подкормка…»

Разумеется, Вивиен Ли хотела работать в театре: «Быть кинозвездой и только кинозвездой — значит жить ложной жизнью, во имя ложных ценностей. У профессиональной «звезды» недолгий век. Настоящая актриса не боится возраста, для нее всегда хватит интересных ролей. Я, например, уходить на покой не собираюсь. Буду играть до девяноста лет».