Вивиен Ли - [11]

Успех ошеломляет, и даже умный человек может сказать что-то неодолимо банальное, особенно если его атакуют репортеры. Холман понимал, что его жена не могла бы одобрить статей, рассчитанных на любителей сенсации, но одной лишь фразы: «Моя дочь обязательно будет актрисой» — хватало, чтобы вызвать нервную судорогу. А он и так должен был пережить вчерашний вечер.

Конечно, Вивиен с умом и тактом сообщила, что муж всегда помогал, ободрял и вдохновлял ее. Она сказала это с самыми лучшими намерениями, но Ли отлично знал правду. Теперь весь Лондон оповещен, каким образом его жена справлялась с домом во время съемок или репетиций. Одна из газет сопроводила интервью раздраженными соображениями по поводу женской эмансипации, и в душе Ли не мог не согласиться с автором.

Наконец, все газеты поместили его ответ на вопрос о дебюте жены («Вы не должны спрашивать моего мнения об исполнении. Я не думаю, что мне надо участвовать в обсуждении»). Ли слишком хорошо знал Вивиен, чтобы рассчитывать, что она не заметит разочарования, прикрытого уместной для дилетанта скромностью.

Слава и зависть рождены близнецами. «Маска добродетели» сделала Вивиен Ли сенсацией 1935 года, однако в тот же майский вечер родилась легенда, будто не была она тогда никакой актрисой, голоса ее не было слышно даже в пятом ряду и секрет ее успеха — только в ее внешности. Завистникам неплохо бы вспомнить показания очевидцев, хотя бы двух авторов пьесы, которые не пришли в восторг в связи с сенсацией: о них-то пресса забыла. Вот что писал Эшли Дьюкс:

«Летом 1935 года я был снова вовлечен в жизнь Вест-Энда пьесой, которая пользовалась некоторое время большим успехом. С. Керрол предлагал вначале другое название — «Добродетельная маска», и оно казалось мне более удачным (ибо добродетельная маска должна скрывать затаенные пороки)[2].

Сюжет пьесы был откровенным и циничным, совершенно в духе «Опасных связей». Немецкого драматурга, а за ним и меня, захватила задача воссоздать типичное для XVIII века сочетание скандальной интриги с напыщенными чувствами. Чувства следовало сделать комичными, чтобы любой претендующий на искренность персонаж выглядел тем нелепее, чем искреннее он. Это доставляло наслаждение утонченной публике.

Прекрасные комики Жанна де Казалис и Фрэнк Сельер отлично воспользовались подобным материалом, однако пьесой завладела Вивиен Ли, молодая и совершенно не известная актриса.

В роли далеко не невинной девушки, не выходя из рамок комедии и благодаря врожденному уму, она сумела совместить внешнюю красоту, внутреннюю чистоту и скрытую искушенность — и все это вместо банальной маски романтической инженю. Для актрисы, которая тогда была столь же незрелой, как любая другая из ее молодых коллег, это был просто подвиг».

Характерно, что Ж. де Казалис и Ф. Сельер никогда не говорили, что Вивиен Ли повезло, и не завидовали ее успеху. Зато Э. Дьюкс и К. Штернхайм не скрывали недовольства: «На другое утро мы со Штернхаймом с удовлетворением следили за очередью в кассу «Амбассадорз». Затем мы пошли выпить с достойным комедии ироническим возмущением.

Мы, два пятидесятилетних европейца, знали свое ремесло — драматургию — и сделали свое дело достаточно хорошо. Казалис и Сельер восхитительно быстро осознали наши намерения. И вот появляется худенькая актриса с непорочной внешностью и уводит за собой критиков, публику и т. д. Наблюдая за ней на репетициях, мы знали, что она смогла и чего не смогла, гораздо лучше, чем ослепленные рецензенты и хроникеры, болтавшие об ее «прыжке к славе» долгие дни и недели. «Первый выход кинозвезды», — сказал саркастически Штернхайм перед отъездом в Брюссель. С тех пор я его не видел и ничего не слышал о нем…».

Однако Вивиен Ли «ослепила» не только журналистов, но и профессиональных критиков. Как вспоминает А. Дент, «дело было вовсе не в замешательстве неопытных драматических критиков, пораженных молодой красавицей. Старшее поколение также исполнилось энтузиазмом и красноречием. Э. А. Боэм в «Ньюз кроникл» (достаточно старый, чтобы Б. Шоу изобразил его под псевдонимом в группе критиков в «Первой пьесе Фанни» в 1911 году) приветствовал дебютантку как «актрису необычайной одаренности, добившуюся успеха благодаря абсолютной искренности и естественности». Критик «Манчестер гардиан» Айвор Браун (в свои 43 года едва ли не глава критического цеха) также решительно поддержал новую актрису: «Она произносит свои реплики, хорошо понимая их значение. Когда появляется молодая актриса такого очарования, мы опасаемся, что сцена тут же уступит ее экрану. Но, если мисс Ли решит остаться в живом театре, ее будущее абсолютно гарантировано. Сегодняшняя пьеса и атмосфера XVIII века соответствовали ее индивидуальности. Испытанием других ее качеств стал стиль диалога, и экзамен сдан успешно».

Через несколько дней, когда к сенсации попривыкли, некоторые критики высказали ряд оговорок (нельзя судить по одной роли) и указали на недостатки (в первую очередь слишком высокий для сцены голос). Тем не менее Керрол настойчиво намекал, что Вивиен Ли может стать второй Бернар или Дузе. Его настойчивость раздражала коллег и была явно не на пользу актрисе.