Вивьетта - [25]

— Что станется с нею, — простонал он.

— Здесь будет ее дом, как это всегда было, — ответил Остин.

— Не в этом дело… Но мы ведь разобьем ее сердце. Она отдала его мне как нарочно в ту минуту, когда я должен разбить его. Таково уж мое счастье!

Остин старался утешить его. Сердце девушки не так легко разбить. Больше всего будет страдать ее гордость. Сердечная боль и страдания неизбежны, но время излечивает самые тяжелые раны. В нашей изменчивой жизни ничто не бывает так хорошо, как мы этого хотели бы, и ничто не бывает так плохо, как мы этого боимся. Но Дик не обратил внимания на эти общие места.

— Ей нужно рассказать.

— Но только не о том, что случилось днем! — с живостью вскричал Остин. — Это мы похороним и скроем навсегда.

— Да, — произнес Дик, остановившись перед ним и говоря глухим, ровным голосом. — Мы должны скрыть это. Это совсем не такая красивая вещь, чтобы развертывать ее перед глазами девушки. Она всегда будет стоять перед моими глазами, до самой моей смерти. Но ей надо сказать, что я не могу жениться на ней. Я не могу уехать, оставив ее в неизвестности и заставив вечно удивляться моему поведению.

— Постараемся так или иначе вынести этот ужасный вечер. Избегай быть с ней наедине. Поезжай в Уизерби и на час или даже больше, чем следовало бы. Когда ты уедешь, я все улажу. Предоставь это мне.

Остин закончил одним из своих старых самоуверенных жестов. Теперь это не возмущало Дика. В своем глубоком унынии он видел в Остине более мудрого и более сильного человека.

В четверть девятого они медленно спустились вниз к ожидавшему их кошмарному обеду. Четверо из сотрапезников — Вивьетта, Екатерина и они оба — в состоянии подавляемого волнения, а остальные двое — м-с Уэйр и лорд Банстед, совершенно не подозревающие о вулканических силах вокруг них, при малейшем поводе могущих вызвать катастрофу. Опасность грозила также со стороны Вивьетты, не знавшей решения судьбы. Остин страшился предстоящей пытки; отчаяние и угрызения совести привели Дика в полное оцепенение, он был в таком состоянии, когда люди выше страха. Взявшись за ручку двери в столовую, Остин остановился и посмотрел на него.

— Подтянись, приятель. Играй свою роль. Ради Бога, постарайся выглядеть повеселее.

Дик постарался. Остин содрогнулся.

— Не надо, ради Бога, — сказал он.

Они вошли в столовую, ожидая застать здесь в сборе всех трех женщин и возможно даже лорда Банстеда. К смущению Остина, в комнате находилась одна Вивьетта. Она встала, сделала несколько шагов им навстречу, но вдруг остановилась.

— Какие ужасные физиономии? Можно подумать, что мы накануне казни Дика, и вы являетесь палачом, снимающим с него мерку.

— Дик покидает нас сегодня, возможно — на долгие годы, — проговорил Остин.

— Не вижу, почему бы следовало так сильно печалиться за него, — сказала Вивьетта, тщетно стараясь поймать взгляд Дика.

Она отвела Дика в сторонку.

— Вы прочли мою записку… или, может быть, разорвали ее, как в прошлый раз?

— Я прочел ее, — ответил он, уставившись глазами в пол.

— Так почему же у вас такой плачевный вид?

Он беспомощно ответил, что у него совсем не плачевный вид. Вивьетта была поражена, почувствовала себя задетой и униженной. Она только что сделала серьезный шаг в жизни женщины — сдалась мужчине, что обычно вызывает победный гром труб, столь лестный для слуха. И, действительно, для большинства женщин это признание себя побежденной искупается ликованием, порождаемым им. Но в данном случае за ним как будто последовал похоронный марш. Человек, приговоренный к смерти, утративший роскошное имение в раю и в насмешку получивший в виде возмещения клочок берега Стикса, выглядел бы менее мрачно, чем тот, кому она обещала осуществить заветное желание его сердца.

— Вы не только выглядите убитым, — сказала она возбужденно, — но вообще подавлены горем. Мне кажется, что я имею право знать, почему это. Скажите мне, что случилось?

Она нетерпеливо топнула своей маленькой ножкой.

— Мы еще не сообщили матушке, — объяснил Остин, — и Дик нервничает по поводу того, как она отнесется к новости.

— Да, — подтвердил неуверенно Дик, — это из-за матушки.

Вивьетта раздраженно рассмеялась.

— Я не ребенок, милый Остин. Никогда мужчина не выглядит так из-за своей матери, и меньше всего в ту минуту, когда встречает женщину, давшую свое согласие стать его женой.

Она сверкнула вызывающим взглядом на Остина, но ни один мускул на его посеревшем лице не дрогнул. Ее ожидания были обмануты. Ей не пришлось увидеть ни изумления, ни резкого движения гнева, ни негодующего и упрекающего взгляда. Она продолжала.

— Вы, кажется, не совсем понимаете меня. У Дика два заветных стремления в жизни. Одно — это получить место в колониях, другое — так дал он мне основания предполагать — жениться на мне. Он получил место, и я дала согласие выйти за него замуж.

— Знаю, — сказал Остин, — но вы должны принять во внимание обстоятельства.

— Если это все, что вы можете сказать в пользу своего клиента, — возразила Вивьетта, — то я, право, удивляюсь вашим адвокатским успехам.

— Не кажется ли вам, милая Вивьетта, — сказал ласково Остин, — что мы касаемся деликатной области?