Вивальди - [80]

— Это должно быть великое зрелище! — воскликнул он.

Уже выбрано либретто «Гризельда», написанное Дзено еще до его приглашения в качестве придворного поэта в Вену. В отличие от других его сочинений на тему греко-римской истории здесь речь шла о любви правителя Фессалии к пастушке Гризельде. Вивальди напомнил, что на этот сюжет уже имеются оперы Поллароло, Орландини, Скарлатти и Альбинони, поставленные некоторыми театрами Венеции. Но это не смущало Гримани. Безусловно, либретто несколько устарело, с чем он согласился, и явно нуждается в переработке с учётом вкусов современной публики и возросшей культуры исполнительского искусства. Недавно Дзено вернулся в Венецию, уступив место в Вене молодому Метастазио, но ничего не хочет слышать о работе для театра.

— Он теперь целиком погружён в историю, философию и другие науки, — заметил Гримани. — Но у меня на примете есть один молодой поэт и драматург, блестяще владеющий пером, который мог бы взяться за такую работу. И он назвал имя двадцатичетырёхлетнего Карло Гольдони.

Рассказывая отцу о встрече с Гримани, Антонио не мог скрыть сомнений по поводу Гольдони. Говорят, этот венецианец уже успел поработать в Милане в канцелярии посла Венеции Орацио Бартолини, пока французы не вторглись в Ломбардию, и он решил держаться от них подальше. Затем судьба забросила его в Верону, где он подружился с известным комиком Джузеппе Имером и поездил с его труппой по разным городам. Комик-импресарио высоко оценил трагедию Гольдони «Велизарий» и представил его аристократу Гримани. Теперь Гольдони прочат на место главного поэта театра Сан-Самуэле, где постаревший либреттист Лалли постепенно отошёл от дел. Известно, что Гольдони недолюбливает оперу и не знаком с музыкой ни Альбинони, ни Вивальди. Его первая попытка выступить на оперной сцене с либретто «Амаласунта» с треском провалилась.

— Трагедия — это одно, а опера — совсем другое, — резюмировал Вивальди.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Дня через два раздался стук молоточка в дверь. Поднявшись в комнату брата, Дзанетта объявила:

— Там пришёл какой-то Гольдони.

Дон Антонио погрузился в чтение молитвенника, когда на пороге кабинета появился молодой человек, по виду воспитанный и учтивый. Представившись, он сразу объяснил цель своего визита:

— Меня прислал к вам его превосходительство господин Гримани, чтобы договориться о внесении правки в либретто «Гризельды».

Разговор коснулся арии главной героини, чья роль предназначена Жиро.

— Эта певица, — пояснил Вивальди, — не любит плавного пения, когда мелодия льётся тихо, как ручей. Она предпочитает музыку страстную, полную движения и эмоций. Например, ария должна состоять из коротких слов и фраз, полных экспрессии. Не знаю, поняли ли вы меня?

— Да, синьор, я вас хорошо понял. Мне выпала честь слышать пение мадемуазель Жиро, и я знаю, что она не обладает достаточно сильным голосом.

Этого критического замечания было достаточно, чтобы хозяин дома взорвался. Хлопнув молитвенником по столу, он закричал:

— Да как вы смеете оскорблять мою ученицу?! Синьорина Жиро во всём безупречна и хорошо поёт!

Рыжий священник начал нервно ходить по кабинету взад и вперед. Немного успокоившись, он присел за стол. Гольдони понял, что первое впечатление непоправимо испорчено. Однако, словно ничего не произошло, он попросил либретто и принялся править текст. А дон Антонио вновь взял в руки молитвенник и принялся читать, перемежая латинские фразы с мыслями, произносимыми вслух:

— Semper benedixisti et alios benedicere… И у него хватило наглости утверждать, что у неё недостаточно сильный голос… Nunc manifeste apparet… А слышал ли он, как она поёт?.. Visita quaesumus Domine… Тоже мне знаток вокала…

Казалось, Гольдони не обращал никакого внимания на читающего молитвы и что-то бормочущего про себя маэстро. Низко склонившись над либретто, он принялся править текст, в том числе и слова арии, о которой был разговор вначале. Как и просил Вивальди, он укоротил фразы, обрывая их паузами, заменил слова другими, более выразительными, придавая тексту большую динамичность и приспосабливая их к вокальным особенностям певицы Жиро. Теперь в её ариях не было прежних длиннот.

Не очень доверяя молодому поэту, Вивальди отложил в сторону молитвенник и выхватил из рук Гольдони исписанные листки. По мере того как он читал и перечитывал их, выражение его лица постепенно менялось, пока не расплылось в улыбке, и он громко позвал свою Аннину. Оказывается, всё это время девушка находилась в соседней комнате и могла слышать, как наставник встал горой на её защиту. Оба остались довольны проделанной Гольдони работой. Прощаясь, Вивальди извинился перед молодым человеком за резкость и, обняв его, заявил, что впредь будет обращаться только к нему.

18 июля состоялась премьера «Гризельды» в переполненном театре Сан-Самуэле. Его постоянными зрителями были преимущественно аристократы, брезгливо воротившие нос от плебейских театров типа Сант’Анджело. Венецианская аристократия, хорошо знавшая Вивальди, в тот вечер горела желанием услышать наконец «подружку» рыжего священника, о которой постоянно сплетничали в обществе.