Витязь. Владимир Храбрый - [102]

- Почему же, красавица, доверился тебе Олексин?

- Я люблю его, и он меня тоже! - твердо заявила Алена, вызывающе тряхнув волосами.

Все разом засмеялись, даже епископ Герасим что-то довольно бормотнул.

- Спасибо, Алена! Вести твои хороши, но только я разумею: Олег Иванович из Рязани со своим войском тронется обязательно! - уверенно сказал великий князь.

В воздухе повисло недоумение: все вопросительно смотрели на московского князя. Дмитрий Иванович тем не менее не посчитал нужным ничего пояснять, а велел дружиннику:

- Ты, Игнатий, немедля отправляйся на тот берег и объяви Даниилу и старшинам от моего имени благодарность. Пусть ждут. Когда мы переправимся всеми силами, тогда и объединимся. А ты, Алена, уж коли тебе нельзя теперь возвращаться ко двору Олегову, оставайся с нами, будешь за больными ухаживать. В обозе несколько женщин есть, вот и присоединись к ним.

Игнатий, направляясь к реке, размышлял: «Откуда у великого князя такая уверенность, что Олег Иванович с войском покинет пределы Рязани?.. Карп же передает другое, а он зря болтать не будет! Тут у князей, кажется, дело свое. Вон какая усмешечка была на губах Боброка Волынского. И мой князь был грустен отчего-то…»

Владимир Андреевич чувствовал, как обошли его, пока он управлялся в своей вотчине с ратными людьми. По разработанному не им, главным стратегом, а Боброком Волынским, плану Олег Иванович должен выехать с отрядом навстречу Мамаю, но в пути всячески мешать Ягайле соединиться с золотоордынским ханом.

А узнав, что красавица рязаночка любит простого ратника, князь тоже испытал досаду: «Надо же, какого-то безродного ратника. Вот бы мне такую Алену вместо моей сушеной селедки. Даже не селедки, а осы - злой, надоедливой. Прямо греческая богиня, эта рязаночка! Грудь высокая, талия тонкая, бедра крутые, глаза синющие. А как держится… Мы еще посмотрим, кого ты, Алена, будешь любить, князя аль простого ратника?..» - вот какие греховные мысли роились в голове Серпуховского. Он велел найти Стыря, который уже вернулся с того берега.

- Найди эту рязаночку и переведи её в мой обоз. Да гляди в оба, чтобы и волосок с её головы не упал…

«Вот дела… С чего бы это?..» - но додумывать свою мысль Игнатий не стал: сработала привычка: воля князя - закон!

Ягайло же тем временем собрал много литовцев, ятвяг и жмуди. Пришел к Одоеву и там услышал от поверенного посла Бартяша, что Олег Иванович наконец-то с войском выступил на помощь Мамаю. Только как-то странно путь выбрал, будто от того же Мамая прикрывает тылы Дмитрия Ивановича, который двигается от Коломны к верховью Дона.

- Да, странно. Но никогда Рязань Литву не учила. И ныне мы поступим по-своему! Пусть Олег идет, а мы будем здесь пока… - заявил своим князьям Ягайло Литовский.

Дмитрий Иловайский в «Истории Рязанского княжества» считает, что именно Олег Иванович с помощью хитроумных переговоров с «союзниками» сорвал их встречу на Оке, назначенную на первое сентября.

К выводу, что между Олегом и Дмитрием существовал какой-то сговор, приходит и другой историк Михаил Коялович. Он пишет, что между ними «установлено было безмолвное соглашение не мешать друг другу».

Тогда понятна уверенность Дмитрия Ивановича в том, что князь Олег не будет сидеть в Мещерских лесах и болотах, а с войском выступит из Рязани. Но не на помощь Мамаю, а на пользу ему, великому московскому князю.

Недавно умерший историк Лев Гумилев пишет более конкретно: «Никак не уменьшая героизма русских на Куликовом поле, заметим, что немаловажным для победы оказалось отсутствие в битве восьмидесятитысячного литовского войска. Ягайло опоздал к битве всего на один дневной переход. И это было не случайно. Оказывается, Олег Рязанский, которого обвиняли в измене и предательстве, с пятитысячным отрядом сумел, искусно маневрируя, задержать литовцев. Когда же литовцы отогнали Олега, битва уже закончилась».

Олег рязанский шел на соединение с черным темником, выполняя договор, но войско рязанского князя всякий раз оказывалось между ратями московской и ордынской, служа как бы щитом от неожиданного удара в спину Дмитрию Ивановичу со стороны и татар, и Ягайлы. Чтобы нанести такой удар, надо было или незаметно обойти рязанцев, или же пробить их ряды, а это невозможно было, ибо вся троица числилась в «союзниках»…

Эта задумка принадлежала Боброку Волынскому, ему деятельно помогал князь Дмитрий. Свой план они никому, кроме князя Владимира Андреевича, не раскрывали, дабы не произошло, как говорят сейчас, утечки информации. Также и Олег Иванович в сию тайну посвятил только одного боярина - воеводу Епифана Кореева.

На чем зиждутся такие догадки?.. Вот некоторые строки из мирового соглашения, составленного пять лет назад до описываемых событий, после осады Твери. Оно гласило, что если кто-то нарушит хотя бы один из многих разделов договора или возникнет спор между Москвой и Тверью о земле и людях, а московские и тверские бояре, съехавшись на порубежье, сами не сговорятся, то третейским судьей будет у них князь рязанский Олег Иванович. Сам он в походе на Тверь не участвовал, сохраняя нейтралитет, но именно его назначить третейским судьей настаивали Боброк и Дмитрий Иванович.