Витязь в тигровой шкуре - [4]

Будь и ты таким же солнцем

Для рабов и для господ.

Справедливой будь и щедрой,

Как душа тебе подскажет:

Щедрость славу приумножит

И сердца к тебе привяжет».

Поучениям отцовским

Дочь послушная внимала

И казну из подземелий

Тотчас вынуть приказала.

Принесли в больших кувшинах

Сотни яхонтов, жемчужин,

И коней ее арабских

Вывел конюх из конюшен.

Улыбнулась Тинатина,

Поднялась из-за стола,

Всё народу раздарила,

Все богатства раздала.

Славных воинов царица

Наделить велела златом.

Тот, кто был доселе беден,

Из дворца ушел богатым.

Солнце близилось к закату.

День померкнул золотой.

Царь задумался, и долу

Он поникнул головой.

Автандил сказал Сограту:

«Царь, как видно, утомился.

Нужно нам придумать шутку,

Чтобы он развеселился».

Вот встают они, пируя,

Наливают по стакану,

Улыбаются друг Другу

И подходят к Ростевану.

Говорит Сограт с улыбкой:

«О владыка, что с тобою?

Почему твой лик прекрасный

Затуманился тоскою?

Ты, наверно, вспоминаешь

О сокровищах своих, –

Дочь твоя, не зная меры,

Раздала народу их.

Лучше было бы, пожалуй,

Не сажать ее на царство,

Чем казну пускать на ветер,

Разоряя государство».

«Смел ты, визирь! – отвечая,

Засмеялся царь-отец. –

Клеветник и тот не скажет,

Что арабский царь – скупец.

Вспоминая о минувшем,

Потому я огорчился,

Что никто науке ратной

От меня не научился.

Слушай, визирь мой отважный,

Слушай, дочка Тинатина:

Все имел я в этом мире,

Только не дал Бог мне сына.

Сын сравнялся бы со мною,

А теперь по воле Бога

Лишь один военачальник

На меня похож немного».

Слово царское услышав,

Улыбнулся Автандил.

«Ты чему смеешься, витязь?» –

Царь, нахмурившись, спросил.

«Царь, – ответил юный витязь,

Дай сперва мне обещанье,

Что меня ты не осудишь

За обидное признанье.

Царь, напрасно ты кичишься

Перед целою страной,

Что никто в науке ратной

Не сравняется с тобой.

Мне известна в совершенстве

Вся военная наука.

Если хочешь, будем спорить,

Кто вернее бьет из лука».

Ростеван, смеясь, воскликнул:

«Принимаю вызов смелый!

Пусть устроят состязанье,

А уж там что хочешь делай.

Повинись, пока не поздно,

А не то, побитый мною,

Трое суток ты проходишь

С непокрытой головою».

Снова царь развеселился,

И смеялся, и шутил.

Вместе с ним смеялся визирь

И отважный Автандил.

Увидав царя веселым,

Гости вмиг повеселели,

Снова яства задымились,

Снова кубки зашипели.

И как только на востоке

Разлилось сиянье дня,

Автандил-военачальник

Сел на белого коня.

Золотой чалмой увито

Было снежное чело,

И оружие гремело,

Ударяясь о седло.

Окруженное стрелками,

Перед ним открылось поле

Меж кустами по оврагам

Звери прыгали на воле.

Вдалеке отряды ловчих

И загонщиков лихих

В трубы звонкие трубили

И навстречу гнали их.

Вот и царь явился тоже

На коне своем арабском,

И охотники склонились

Перед ним в почтенье рабском.

И помощников искусных

Вкруг него скакала рать,

Чтоб считать зверей убитых

Или стрелы подавать.

«Ну, задело! – царь воскликнул.

Будем бить легко и верно!»

Две стрелы взвились из луков

Пали враз козел и серна.

Пыль столбами заклубилась,

Понеслись, как ветер, кони,

И животные помчались

Врассыпную от погони.

Но все чаще били стрелы,

Звери падали во мгле,

Дикий рев стоял на поле,

Кровь струилась по земле.

Два охотника летели

И, стреляя на скаку,

Вдруг коней остановили

На скалистом берегу.

Позади лежало поле,

Впереди – река и лес.

Из зверей кто жив остался,

Тот теперь в лесу исчез.

Царь сказал: «Моя победа!

Эй, рабы, возьмите стрелы». –

«Государь, моя победа!» –

Возразил охотник смелый.

Так, шутя и препираясь,

Над рекой они стояли.

Между тем зверей убитых

Слуги царские считали.

«Ну, рабы, откройте правду, –

Приказал им повелитель, –

Кто из нас на состязанье

Оказался победитель?»

«Государь, – рабы сказали, –

Хоть убей ты нас на месте,

Автандилу ты не ровня,

Это скажем мы без лести:

Много стрел твоих сегодня

В землю воткнуты торчат,

Автандил же полководец

Бил без промаха подряд».

Царь, услышав эти вести,

Обнял славного бойца,

И уныние слетело

С утомленного лица.

Затрубили громко трубы,

И веселая охота

Под деревьями уселась,

Отдыхая от похода.

Сказание второе. О том, как Ростеван увидел витязя в тигровой шкуре

Вдруг заметили вельможи,

Что над самою рекою

Виден некий чужестранец,

Всех пленивший красотою.

Он сидел и горько плакал,

И коня за повод длинный

Он держал, и конь был в сбруе

Драгоценной и старинной.

Этот витязь неизвестный,

Молчаливый и понурый,

Был одет поверх кафтана

Пышной тигровою шкурой.

Плеть в руке его виднелась,

Вся окованная златом,

Меч был к поясу привешен

На ремне продолговатом.

С удивленьем и тревогой

Царь на витязя взирает.

Вот раба к себе он кликнул,

К незнакомцу посылает.

Раб подъехал к незнакомцу,

Молвил царское он слово,

Но молчит, не слышит витязь,

Только слезы льются снова.

Что ему слова привета!

Что ему царевы речи!

Он молчит и горько плачет,

Мыслью странствуя далече.

Раб, испуганный и бледный,

Повторяет приказанье.

Раб глядит на незнакомца,

Но в ответ – одно молчанье.

Раб вернулся. Что тут делать?

Царь зовет двенадцать лучших

Молодых рабов отважных,

Самых смелых и могучих.

Говорит: «Черед за вами.

Вот мечи, щиты и стрелы.

Приведите незнакомца.

Будьте доблестны и смелы».

Те поехали. Услышав

Стук оружья на дороге,

Незнакомец оглянулся.

«Горе мне!» – сказал в тревоге,

Вытер слезы, меч поправил,

Потянул коня рукою,

Но рабы уже настигли,