Виток жизни - [4]
А потом нас о чем-то спросили, и мы хором выразили готовность. Спирт даже выкрикнул «Хайль!»
Потом мы были в какой-то казарме. Туман в голове не рассеивался. Должен сказать, что этому хорошо поспособствовал «Хайль» Спирта. Не то, чтобы подавленность была вызвана осознанием предательства. Осознания никакого не было. Сознание вообще где-то отсутствовало. Но общение с власовцами вызывало ощущение какой-то ирреальности. Ведь говорили они и мыслили так, как это стало распространенным в наше время. Те же политические взгляды, та же трактовка истории: и советской, и дореволюционной, царской, и даже те же этические принципы, вернее, та же беспринципность моральная, человеческая. Тот же практицизм, полный политический пофигизм, какой-то животный фетишизм. Это были абсолютные наши современники, только почему-то жившие в годы второй мировой войны.
Если в мире существует машина времени, то это несомненно была какая-то ее экстравагантная модификация. Она будто перенесла сюда не людей, а их свинские сущности. У меня от общения с власовцами конкретно съезжала крыша. Я никак не мог отделаться от ощущения, что я все-таки в своем времени. А если я встряхивался, прогоняя от себя это наваждение, то оказывался в состоянии не менее странного раздвоения: будто это не власовцы были передо мной, а наше поколение, заброшенное сюда машиной времени, чтобы воевать на стороне фашистов.
Но, похоже, что не только у меня от этого голова шла кругом. Череп почему-то стал прятать свою татуировку. Однажды, когда он переодевался, я невольно остановил на ней свой взгляд (надо ли говорить, что теперь я уже смотрел на нее в легком шоке). Увидев это, Череп вдруг сильно покраснел и быстро оделся. Затем он мертвецки побледнел, и весь день ходил, не проронив ни слова. А наш Чуха в конце концов стал докапываться до власовцев, почему у них российский триколор. И однажды в ответ на его занудство один из власовцев прочитал нам целую лекцию о Петре Первом, Николае Втором и о великой столыпинской России.
Чуху это нисколько не удовлетворило. Он сам о столыпинской России мог преподать целый курс.
«Но немцам-то, — по-бычьи упирался он, — зачем это? Почему они разрешили Власову взять имперский флаг?»
«Они же, — твердил Чуха, — не собираются возрождать великую Россию. В их планах превратить нашу страну в колонию».
В ответ власовец понес что-то об искоренении большевизма и о желании жить в великой Германии.
«Ну, большевизм — это понятно, — встрял в разговор Череп. — Им мы по самое горло…»
Я непроизвольно усмехнулся. Ведь Череп родился на закате советской власти и вряд ли помнит что-либо конкретное о большевизме.
«Но Родина?…» — продолжил Череп.
«Родина у человека там, — перебил его власовец, — где ему хорошо!»
«Да под этим триколором, — вдруг послышалось из глубины казармы, — Российская империя не одерживала ни одной победы. Вот и весь секрет приязни германцев именно к этому флагу: не является он в глазах европейцев символом российского могущества».
«А для колонии как раз!» — донеслось после паузы из-за казарменных коек.
«Ну ты, знаешь! — вскинулся власовец, собравшийся пожить в великом Рейхе. — Прикуси язык. А то вместе с головой лишишься».
«Дурак! — было ему ответом. — Эти-то слова германцам будут, как бальзам на душу. Они еще и доппайком за них наградят».
«Вот увидите! — нарочито громко сказал первый. — Наш флаг будет развеваться над Кремлем!»
Тут пришла очередь раскрыть рты нам — четверым «путешественникам во времени».
Спустя несколько дней нашу четверку развели по разным ротам. Я попал в диверсионную группу и больше своих пацанов не видел… ни разу в жизни…
Не знаю, не могу сказать, что скучал по ним. Как-то не прикипели мы друг к другу. Ну разошлись наши пути — ну и ладно. Главным для меня было мое собственное будущее. Попасть назад в свои двухтысячные я уже не надеялся и как жить дальше в этом времени тоже не понимал. Поэтому просто ждал, куда вывезет кривая.
Хотя, пожалуй, признаюсь, наше коллективное предательство отравило наши отношения. В последние дни я вообще старался избегать общения со своей четверкой.
Когда меня забрасывали в тыл Красной армии, я не строил никаких планов. Не собирался ни переходить к нашим, ни выполнять немецкое задание.
Арестовали меня сразу же. Группу положили на месте. А мне повезло. Может, потому и повезло, что не стал суетиться, убегать, отстреливаться, а просто упал, врос в землю и лежал, ожидая, пока меня найдут.
На допросе ничего не стал скрывать, ни юлить, ни выкручиваться. Честно рассказал и о двадцать первом веке, и о купании в озере, и об окопной жизни, и о разведке, и о пленении, и о дружном «Хайль», и о базе власовцев, и даже о том, как принял портрет Гитлера за портрет нашего нового президента.
Естественно, моим словам о двадцать первом веке никто не поверил. Мне никто не стал задавать идиотские вопросы о годе окончания войны и о других «пророчествах», как это всегда показывают в фильмах. Даже если бы я крикнул о предстоящих сталинградском и курском сражениях, меня никто не стал бы слушать. Ведь это были нормальные люди, а не киношные герои.
Никита Сергеевич оторопело смотрел на маленький листочек. Было отчего потемнеть в глазах. На бумажке была выведена невероятная надпись: «В президиуме сидит СТАЛИН!!!» (Фантастический рассказ, основанный на реальных событиях и документах)
В 2011 году — 55-летие доклада Н. Хрущева на XX съезде КПСС, Этот доклад был посвящен «разоблачению культа личности «Сталина. Пользуясь тем, что И. В, Сталин уже ничего не мог сказать в свою защиту, Хрущев приписал ему все мыслимые и немыслимые преступления.Автор данной книги пытается восстановить историческую справедливость. Для этого он как бы предоставляет слово на XX съезде самому Сталину, который в полемике с Хрущевым дает ему достойную отповедь. Материалы для сталинского выступления взяты из подлинных речей вождя и касаются в первую очередь «культа личности», а также характера репрессий 1937 года.Книга дополняется острым публицистическим произведением «Иудин грех XX съезда», подготовленным общественным советом Внутреннего Предиктора СССР.
Повесть, выросшая из рассказа "Речь И.В. Сталина на двадцатом съезде КПСС".
Жанр романа — гражданская фантастика, хотя, если кто-то отнесет его к более жесткой — политической фантастике, он будет по-своему прав, поскольку четкой грани между этими понятиями не существует. Тем более что тема романа связана с утерянной нами Державой — Великим Советским Союзом. Однако, настроившись читать о политике, приготовьтесь к тому, что в первой книге вы ее не найдете. Это будет чистая фантастика. Время отнесет вас в конец восьмидесятых, когда еще можно было мечтать о полетах, космосе и, вообще, о будущем.
Против России идет война. Жесткая и подлая.Эта война идет разными способами: через инфильтрацию ценностей, через агрессию, пошлость, безвкусицу, льющиеся с экранов телевизоров, через уничтожение образования и разрушение русского языка и, возможно, через вакцинацию. Россия относится к 18 странам мира, где население катастрофически убывает. По прогнозам к 2050 г. в России останется примерно от 70 до 100 миллионов человек, в то время как население США увеличится в четверо. Шестую часть суши с таким населением можно брать без боя.
Против России идет война. Жесткая и подлая.Эта война идет разными способами: через инфильтрацию ценностей, через агрессию, пошлость, безвкусицу, льющиеся с экранов телевизоров, через уничтожение образования и разрушение русского языка и, возможно, через вакцинацию. Россия относится к 18 странам мира, где население катастрофически убывает. По прогнозам к 2050 г. в России останется примерно от 70 до 100 миллионов человек, в то время как население США увеличится в четверо. Шестую часть суши с таким населением можно брать без боя.
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.
Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.
Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».