Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - [47]
Ну и привет славному Витебску.
Еще раз спасибо за книгу.
Жму Вашу руку.
В. Быков.
11 июня 1972 г."
Может, он обращается ко мне на "Вы", имея в виду, что могу как-то использовать его письмо?..
15 июня. Написал "Три Алены". Замысел возник в Толочинском районе, в деревне Аленовичи… А дорога ведет меня в Одессу. Еду вместе с кимовцами. У них просто - турпоход. А у меня маршрут: Пушкинская дорога через Беларусь и Украину - от Витебска до Одессы и от Одессы до Витебска…
19 июня. Все было. И музей Пушкина. И дворик, где жил Багрицкий. И Дюк. И Потемкинская лестница… Как у Маяковского: "Это было, было в Одессе".
1 июля. Этот день вместил не только настоящее, но и многое из прошлого и будущего…
Такого созвездия творцов-земляков город еще не видел. На высоком берегу Двины собрались писатели, композиторы, художники, скульпторы - те, кого в канун 1000-летия Витебска особенно хотели видеть жители древнего города… Любуясь утренней рекой, гуляли, разговаривали, вспоминали Заир Азгур, Иван Дзержинский, Марк Фрадкин, Петрусь Бровка, Владимир Короткевич. В программу дня входила запись на телевидении. В ожидании ее и на репетиции было много разговоров, шуток, смеха. Я показал Петру Устиновичу журнал "Вясёлка" 1970 года: в апрельском номере мое стихотворение "Ленин на детском празднике"… за его подписью. Он удивился, сказал, что номера этого не видел. Я рассказал, что мои строки перевел на белорусский Владимир Павлов, напечатали их в сборнике "С Лениным всегда Беларусь". А кто-то из редакции журнала (конечно, без злого умысла) в предъюбилейной спешке просто напутал. "Хороша путаница, - сказал Бровка. - Если б ты меня не знал столько лет, если б мы были мало знакомы, мог бы в плагиате уличить… Да и так за тобой это право остается, вплоть до обращения в суд"… - "Да что Вы, Петр Устинович! Я же знаю - Вы тут ни при чем". "Знаешь или не знаешь, а можешь подумать: вот какой Бровка, себе приписал чужие стихи… Раньше, бывало, нас часто путали с Глебкой. На этой почве даже недоразумения происходили…"
Когда пришла его очередь выступать по телевидению, Петр Устинович сначала объяснился в любви тысячам своих земляков, а потом уже прочел "Калі ласка" и другие стихи о родной земле. За ним выступали А. Бембель, А. Богатырев, Г. Буравкин, 3. Азгур, И. Дзержинский, Е. Зайцев, В. Короткевич, А. Мовзон, В. Сорокин, М. Фрадкин. Передача шла час и пять минут: многие зрители тут же звонили по телефону, благодарили своих именитых земляков… А потом от витебского причала отошел теплоход и повез нас вверх по Двине. Речная прохлада бодрила, настраивала на высокий праздничный лад. Может, потому на палубе царила поэзия. И под гудение моторов читали стихи Петрусь Бровка, Владимир Короткевич. И вместе с Марком Фрадкиным все пели его песни. А с Володей - еще и белорусские народные. А вечером мы сидели на шумном банкете в парке Мазурино. Cтолы стояли прямо под деревьями. С опозданием пришел из гостей под легким хмельком Марк Фрадкин. И, попросив слово, извинился, сказал, что был у старого друга Бориса Левина и потому задержался. "А почему Вы не привели его сюда?" - бросил реплику Короткевич. Фрадкин улыбнулся и продолжал, что тост он поднимает за Витебск и за новую песню о городе, сегодня он "познакомился с хорошим поэтом" (он назвал меня), и скоро обязательно будет песня… Тут Короткевич, сидевший рядом, снова не выдержал и прокричал на весь парк: "У-У-У! Давид Песнопевец! Прочитай "Левитана"!.." Ничего я, конечно, не читал, не до того было в жарком и веселом застолье… А Короткевич встал с рюмкой и мы втроем - он, Фрадкин и я - чокнулись, обнялись и выпили за древний Витебск.
26 июля. Гагра. Дом творчества. Вечер поэзии. Читал много. Знакомился с поэтами из республик: хотят, чтобы я их переводил… Разговор с Юрием Пашковым. Он секретарь Смоленской писательской. "Давай спишемся, созвонимся, наладим связи Витебск - Смоленск…"
8 августа. После черноморских радостей меня ждет еще Припять с пляжами, которые ничуть не хуже гагринских, ждет моя родная Наровля, ждут постаревшие, но довольно бодрые мама с папой, которым вместе исполнилось уже… 155…
Мы вышли из поезда в Калинковичах и стоим на площади в ожидании какой-нибудь машины, водитель которой согласится повезти нас в Наровлю. Народу на площади не много: молодая пара, старик и высокий мужчина с женщиной постарше. "Кто-то очень знакомый, - сказала Эм, - посмотри, похож на Евтушенко".
И через минуту я уже разговариваю с ним. Евтушенко едет с мамой к родным, которые недавно "нашлись" в глубинке белорусского Полесья, в деревне Хомичи, там собираются погостить, а Евгений, как он признался, "дохнуть белорусским воздухом предков", побродить, порыбачить… Я спросил, не захочется ли ему приехать на денек-другой в Наровлю, красивейший уголок Полесья, выступить. Он сказал, что вряд ли это возможно, но там видно будет. А лучше, если я приеду в Хомичи к нему…
В эти минуты подвернулась какая-то машина, шофер согласился ехать в Наровлю. Мы распрощались. И я пообещал, что обязательно приеду в Хомичи. И, может, увезу его в Наровлю. А пока он с мамой остался на площади в ожидании, что кто-нибудь их подвезет в деревню к родным…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знатокам и любителям, по-старинному говоря, ревнителям истории отечественных специальных служб предлагается совсем необычная книга. Здесь, под одной обложкой объединены труды трех российских авторов, относящиеся к начальному этапу развития отечественной мысли в области разведки и контрразведки.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.