Вишенки - [35]

Отдельных личностей устраивает жизнь наёмного рабочего, подчинённого: пусть повелевают им. Зачем думать самому? Напрягать мозг? Пускай думает дядя, начальник, барин. На то он и учился, а я потихоньку буду делать то, что скажут. Меньше проблем. Ну, что ж, живи, это твоё право. И он будет работать всю жизнь на этого дядю, барина, тихонько поругивая его, своего работодателя, чтобы никто не слышал. Этих людей вполне устраивает такой образ жизни. Они – трудяги, но лишены полёта мысли, дерзать, творить – занятие не для них, нет. Макар Егорович где-то слышал выражение «серая мышка». Вот-вот, рабочие серые мышки.

Некоторые гордятся своею беднотой, нищетой, прямо выпячивают их наружу: мол, смотрите, какой я жалкий! Ему приятно ощущать на себе недоумённые взгляды знакомых, видеть в их глазах жалость, хотя, по мнению Макара Егоровича, такие людишки заслуживают презрения. Чем ты гордишься? Ради чего тогда ты родился, появился на свет Божий? Кому от твоего пребывания на этом свете стало легче, светлее? Твоим детям? Родителям? Вряд ли. И так ли уж светел твой образ в твоих собственных глазах? Врёшь ты всем, и себе в первую очередь, лодырь ты, самый что ни на есть лодырь, бездельник, тунеядец. И этим гордиться, это выпячивать на всеобщее обозрение? Значит, в придачу ещё и больной на голову, прости Господи.

А он сам к какой категории относится?

Макар Егорович расхаживал по кабинету, не присаживался, продолжал в мыслях разговор с Николаем Павловичем, спорил, доказывал. В какой-то момент поймал себя на мысли, что никому он не доказывает, ни с кем он не спорит, а убеждает самого себя в правильности своих планов. Да-да! И не надо никого обманывать. Болят и терзают душу проблемы, милейший! К чему лукавить? По большому счёту, какое тебе дело до всех? Или им до тебя? Гложут тебя твои собственные проблемы, вот что.

Но, с другой стороны, Макар Егорович прекрасно понимает, что он должен, обязан оценить себя, свои дела и поступки на фоне других людей, стать с ними в сравнение, изучить чужой опыт, посмотреть на себя чужими глазами, со стороны, так сказать. Без этого правильных решений вряд ли примешь.

Конечно, можно понять пана Буглака. Советовал взять капиталы – и в Европу, подальше от этих революций и восставших баламутов. Сам он так и поступил, уехал всем семейством к себе на родину, в Польшу, а оттуда – дальше по Европе. Мол, подожду, пока успокоится, утрясётся, тогда и можно вернуться.

В Ницце у него есть недвижимость, деньги он давно перевёл во Францию в один из банков, Макар Егорович знает об этом, сам переводил ему деньги за землю, винокурню. И плата была солидной, немаленькой. Так что в Европе он не потеряется, выживет. Денег хватит. Говорит, что род его старинный, в Европе знаменит и влиятелен. Ну, Бог с ним, с Казимиром Казимировичем, нам здесь жить, в Российской империи. Где родился, там и пригодился – это наша поговорка, русская. Вам, пришлым, этого не понять. А нам милы вот эти поля и леса, и люди, населяющие наши земли, тоже милы. Плохи они или хороши, баламуты или преступники – но они наши, родные, и никуда мы друг без друга.

Вон Николай Павлович из Смоленска в такое тревожное время приехал, добрался. А всё из-за чего? Мила ему наша сторонка, мила! Не понять вам, Европам, что двигали русским человеком, заставляли преодолевать такое расстояние запахи вишни цветущей, реки, землицы родной. Расскажи это Буглаку, рассмеялся бы в лицо: блажь! Для него же важно рациональность того или иного шага, поступка. Слишком они, иностранцы, рациональны, практичны. На первом месте у них выгода, а эмоции, чувства – потом, лишнее это всё, не стоящее ни времени, ни внимания. В их представлении, по глубокому убеждению Макара Егоровича, полюбоваться прекрасным можно, грубо говоря, только на полный желудок. Вот тогда – да! Можно оценить красоту природы, посмотреть на картину. А всё остальное время – это поиск чего бы сожрать, набить требуху. Они бы точно не поняли мотивов, порыва души Логинова, а вот он, Макар Егорович, понял и одобрил.

Говорите, вишни, земля, вода пахнут везде одинаково. Не скажите, не скажите! Это как на кого, это на любителя. Ему и Логинову нравятся вот эти местные запахи. Без них они никто и никуда. В них родились, с ними жили, с ними и помирать будут. Вот так-то, господа хорошие!

Можно было вложить деньги и во что-то другое, не в сады и не в винокурню. А желания нет. Во что-то другое – значит в другие места. А ему, Макару Егоровичу, хочется жить и работать, ощущать себя нужным, необходимым, полезным именно здесь, в Борках, в Вишенках. Он к этому шёл почти всю сознательную жизнь, неужели менять мечты? Нет, только не это!

Впрочем, и Казимир Казимирович лукавил, точно лукавил. Жаль было оставлять нажитое, как бы он ни хорохорился, ни прикрывал словами свой отъезд. Видишь, уезжать собрался, но покидать решил эти места не в один день, не-е-ет! Решение это созрело не спонтанно, мучились Буглаки, судя по всему, долго. И принималось оно очень трудно. И липовую аллею в виде букв своей фамилии высадил. Это как понимать?

Говорил, на память. Не один десяток лет предки Буглака работали и жили на этой земле, понять можно, люди же они обычные. И им не чуждо тщеславие, и они хотят о себе хорошей памяти у потомков. Кстати, решил аллею не выкорчёвывать, оставить. Пусть будет. Во-первых, и на самом деле Буглак Казимир Казимирович был хорошим человеком, хозяйственным. И крестьяне у него не бедствовали, не обижал их. Вот только бы ему свои страсти поумерить, цены бы не было. С другой стороны, мужчина он был видный во все времена, а хорошему мужику ничего не чуждо. Тем более, в округе столько красивых женщин, что тут надо иметь железные нервы, дабы не сорваться, не согрешить, прости Господи.