Vis Vitalis - [18]

Если дело не касалось уравнения, Борис не слушал: то, что предопределено, все равно свершится. Точно также его не волновало, что есть, где спать, во что одеться - брюки на теле, и ладно. Контакты с существами иного пола он отвергал. Марат старательно подражал шефу, но не мог подавить пристрастия к пышнотелым лаборанткам, надеялся на свадьбу, после диссертации, конечно. "Тебе бы еще парочку знаков... " - задумчиво говорил Борис. Этих знаков постоянно не хватало. Они снова разлили и выпили. - Как же ты... - вдруг медленно сказал Борис, - а клей?.. Что же ты ему намерил, пустая голова?.. - Разве я мерил? - не понял Марат. Спирт действовал на него странным образом. - А что я ему сказал?.. Клей, стиснутый двумя шероховатыми поверхностями, медленно застывал. Теперь ничто не помешает сделать новый шаг: взмах мачете - и впереди простор.

7 Тем временем дома, в своей научной каморке Аркадий трясущимися руками заливал в кювету последние капли раствора, все, что осталось у него от двухмесячных усилий, ужасной неблагодарной химической каторги. Благополучно добравшись до красной черты, ниже которой раствору опускаться запрещено, он облегченно вздохнул - хватило... зажал отверстие потемневшим от кислот корявым пальцем, перевернул сосудик, потряс его, и как жертвоприношение понес к японскому ящику. Отодвинул заслонку и аккуратно вложил кювету в ячейку прибора. Тот отозвался негромким звоном - понял вопрос, и тут же, не удосужившись призадуматься, с насмешливым звяканьем выбросил из недр клочок плотной желтоватой бумаги с множеством цифр. Аркадий подобрал весть, вгляделся - опять! Опять знакомая уклончивость, присущая иностранной технике - то мало, видите ли, ему информации, то недостаточна концентрация, то примеси затуманивают нежные японские мозги... Теперь все начинать сначала. Аркадий сидит, уставившись на кучу грязной посуды - единственный достоверный результат его долгих усилий. Вот чем веселый физик отличается от малахольного химика - не знает этой гнусной унизительной обязанности выгребать за собой горы грязи в самые тяжелые минуты поражений и неудач. Аркадий, оставь химию в покое! И рад бы, я же физик... но без химии в жизни не поймешь ни черта!

Глава седьмая

1 Топливо, видите ли... идиоты... Марк покрутил головой, поминая острым словом двух выживших из ума алкашей и их бессмысленное, с его точки зрения, сооружение. Коридор казался ему еще более глухим и угрюмым местом, чем раньше, хотя теперь он знал дорогу наверх. Зря расстраиваешься, этот путь совсем не самый худший. К примеру, широкий и светлый коридор Бутырской тюрьмы, он все-таки хуже. Или взять пропахшие тухлой сельдью черные ходы универмагов, что, они лучше? Или коридоры общежитий с разъезжающими по ним на самокатах малолетними преступниками?.. Марк, не умея долго горевать, вспомнил Аркадия - ведь старик предупреждал - бедняги... Надо признать: было что-то великодушное в этой темной парочке, он им кто? - случайный, чужой, а они - пожалуйста, от всей души, прибор включили, выдали прогноз... Ему стало неудобно за свое высокомерие, кривую усмешку, подмывающее желание тут же высказаться, сравнять с землей, чуть что не по нем... Резко хлопнула дверь, и в коридор вышла молодая женщина в джинсах и чем-то воздушном выше пояса, ее появление сразу прервало самоедство Марка. Она оказалась впереди на пару шагов, но не обернулась, хотя, конечно, заметила присутствие молодого человека. Я вам о странном флирте, о небрежной прическе и кривой юбке, заигрываниях через "зет" и "игрек", а тут сама сексуальная революция вырвалась из тесной комнаты на свободу. Марк шел за ней, механически передвигая ноги, сочувствуя каждому из продольных и поперечных движений, которые совершала джинсовая известная всеми миру ткань. Эти сдвиги, следуя закону резонанса, вызывали в его впечатлительной душе пики и всплески, и не только в душе, но и во всем теле, вот уж истинно признак молодости. Будь он поопытней. усмотрел бы в этих сложных движениях чрезмерную старательность, присущую провинциалке, в них было что-то заученное и наивное, легкости не хватало, слегка иронического взгляда - вот как я его... Простая девочка, неопытная и любопытная, вышла в коридор не случайно - движение и громкий разговор по соседству пробудили многих дремлющих, кто про буфет вспомнил, кто про дом, кто взволновался зачем незнакомец, не было бы беды... Началось шушуканье, уши влипали в стены... Девушка подошла к одной из дверей, оглянулась. В ее взгляде было любопытство - увенчались ли ее старания успехом?.. Она заметила даром не пропали, и, довольная, скрылась, а Марк пошел дальше. 2 Видение вывело его из равновесия, но не так сильно, как в столовой. Он знал, что с молодыми девицами необходимы долгие переговоры, отвлекающие от дел свидания, а он сейчас не должен так поступать. С той, подавальщицей, все могло быть ясней, проще, но как подступиться... Коридор стал выкидывать странные штуки - то устремится вверх, так, что приходится карабкаться, преодолевая скольжение по стертому до блеска линолеуму, то устремляется вниз с угрожающей быстротой... И за очередным углом открылась картина, которая могла разве что присниться, и то человеку, что-то знающему о знаменитом африканском кратере, в котором пасутся стада жвачных зверей. Перед ним провал шириной метров сто, внизу зияние, рваные камни, чернота, блеск стоячей воды, туман от удушливых испарений. Наверху чистое сияние, остатки крыши, скрученные неведомой силой стальные прутья... По краю кратера меж бетонных блоков и груд кирпича вилась тропинка, по ней, один за другим, уходили на обед сотрудники, минуя официальный выход - до перерыва оставалось немало. По ту сторону провала находилась другая часть здания, и лестница, ведущая наверх. Онемев и оглохнув, Марк наблюдал величественное явление, почти природное по своему масштабу, и только через некоторое время почувствовал, что его настойчиво дергают за рукав. Оглянувшись, он увидел у самого края пропасти в уцелевшей стене дверцу, из нее просовывалась пухленькая ручка, и время от времени мелькала голова, заросшая волосами, похожими на шерсть бурундука. - Сюда, прошу вас... - шептал ему человек в стене. Марк протиснулся в дверцу и оказался в тесной каморке, чудом уцелевшей при крушении... или взрыве?.. а может метеорит обрушился на храм науки?.. Перед ним небольшого роста жирный человечек, горбатый от сала на загривке, действительно, напоминающий бурундука, но лишенный жизнерадостности, присущей этому симпатичному зверьку.